Роберт Говард: Голуби преисподней

Крича, старик свалился в огонь, опрокидывая кипящий котелок… Из костра Таннер выхватил горящую головню и обрушил ее на плоскую голову. Чертыхаясь, он пинком ноги отбросил извивающиеся кольца змеи в сторону, бросив взгляд на изуродованную голову. Старый Якоб прекратил стонать и теперь лежал неподвижно, спокойно уставясь стеклянными глазами в потолок.

— Мертв? — прошептал Грисвелл.

— Мертв, — словно эхом откликнулся Таннер. — Мертв, как Иуда Искариот! — выпалил он, хмуро глядя на извивающуюся змею. — Эта адская змея вогнала столько яду в его вены, что его хватило бы и на дюжину людей. Но мне кажется, что его убил страх и шок.

— Что же нам делать?

— Оставим тело здесь. Никто ему не повредит, если мы закроем дверь так, чтобы сюда не могли проникнуть дикие свиньи. Отвезем тело в город завтра. У нас намечается другая, работа сегодня ночью. Идемте.

Грисвелл старался не прикасаться к трупу, когда помогал Таннеру положить его на койку, а затем спотыкаясь вышел из хижины. Солнце садилось за горизонт и угадывалось сейчас, как яркое красное пламя между черными стволами сосен.

Они молча забрались в, машину и поехали обратно по старому пути.

— Он сказал, что Большой Змей пошлет своего младшего брата, — пробормотал Грисвелл.

— Чепуха! — буркнул Таннер. — Змеи любят тепло, и болото кишит ими. Она забралась в хижину и свернулась среди сучьев. Старый Якоб потревожил ее, и она укусила его. В этом нет ничего сверхъестественного… — После короткой паузы он добавил другим тоном: — Правда, я никогда не видел, чтобы гремучая змея жалила без предупреждения, и впервые вижу змею с белым полумесяцем на голове.

Они свернули на главную дорогу, когда шериф вновь заговорил:

— Неужели эта мулатка Джоан пряталась в доме все эти годы?

Грисвелл только молча пожал плечами.

— С другой стороны, старый Якоб прямо указал на это. Время ничего не значит для зомби. Интересно, чтобы это могло значить?

Но Грисвелл не был расположен к разговору.

Когда они сделали последний поворот, Грисвелл напряг волю, чтобы выдержать зрелище панорамы старого дома, вздымавшегося черной массой на фоне красного заката. Мысль о таинственном ужасе, который прятался в нем, вернулась со всей своей силой.

— Смотрите! — прошептал он сухими губами, когда они остановились возле дома.

Таннер хмыкнул.

За балюстрадой поместья вспорхнуло облако голубей и унеслось прочь — черные точки на багряном небе.

Они сидели не шелохнувшись до тех пор, пока голуби не скрылись из виду.

— Ну вот, наконец, и я их увидел, — тихо проговорил Таннер.

— Может быть, только обреченным суждено видеть их, — прошептал Грисвелл. — Тот бродяга тоже видел их.

— Ночью мы это выясним, — спокойно ответил Таннер, выбираясь из машины, но Грисвелл заметил его непроизвольное движение в сторону кобуры с пистолетом.

Дубовая дверь низко осела на сломанных петлях. Звуки их шагов гулко отдавались на каменном полу. Слепые окна отражали языки пламени заката. Когда они вошли в просторный холл, Грисвелл вновь увидел цепочку следов, отмечавших путь мертвого человека.

Таннер принес одеяла из машины и постелил их у камина.

— Я лягу ближе к двери, — сказал он. — А вы туда, где спали прошлой ночью.

— Не разжечь ли нам огонь в камине? — предложил Грисвелл, ужасаясь при мысли о тьме, которая вскоре накроет этот дом.

— Нельзя. Но у нас есть по фонарю. Мы ляжем в темноте и подождем развития событий. Умеете ли вы обращаться с оружием, если я его вам дам?

— Думаю, да. Правда, я никогда не стрелял из револьвера, но знаю, как это делается.

— Хорошо, тогда оставьте стрельбу мне, если это возможно. — Шериф вытащил свой револьвер и опустошил барабан кольта, пытливо проверяя каждый патрон, после чего вновь зарядил оружие.

Грисвелл нервно ходил взад-вперед, провожая умирающий закат тоскливым взглядом, подобным тому, каким скупец смотрит на убывающее золото.

Потом он облокотился одной рукой о каминную полку, смотря вниз на золу, покрытую пылью. Возможно, этот огонь разожгла сама Элизабет Блессонвилль более сорока лет назад. Мысль была удручающей. Он лениво копнул пепел носком ботинка. Что-то появилось на свет среди головешек — обрывок бумаги, старый и пожелтевший. Как бы нехотя Грисвелл нагнулся и вытащил его из пепла. Это была тетрадь в рассыпающемся картонном переплете.

— Что это вы там нашли? — спросил Таннер, опуская вниз дуло своего револьвера.