Виктор Степаков - Мистический Петербург

Известный ученый профессор Николай Демьянченко обнаружил у Жуковича синдром де Ланге, врожденное заболевание, характеризующееся множественными пороками развития и умственной отсталостью.

— Коллеги, — заявил светоч психиатрии на врачебном консилиуме, — обратите внимание на черепно-лицевые аномалии пациента, характерные для заболевания, описанного голландским ученым. По этим признакам даже студент способен безошибочно диагностировать психическое заболевание. Что же касается патологической жажды человеческой крови, то причины этого возможно определить исключительно путем длительного наблюдения и всестороннего медицинского исследования больного.

— Ты эти старорежимные штучки брось, — сказал основной оппонент Демьянченко, профессор Утлый, недавний выпускник Института красной профессуры. — Не при царе живешь, пора бы уже и привыкнуть. Тоже мне нашел душевнобольного. Мое заключение таково: Жукович абсолютно здоров, и его следует передать в мозолистые руки нашего правосудия.

Однако профессор Демьянченко упорно отстаивал свою точку зрения. В своем упорстве он дошел до Сергея Мироновича Кирова, первого секретаря ленинградского обкома и горкома ВКП(б). Рассказ психиатра о Парголовском кровопийце поразил первое лицо Ленинграда, что в конечном итоге решило спор в пользу Демьянченко. Киров даже изъявил желание съездить в спецотделение психиатрической клиники, чтобы своими глазами увидеть ужасного пациента, содержащегося в железной клетке.

— Доктор, если считаете, что этот урод является научным феноменом, то, пожалуйста, изучайте его, ставьте опыты. Я распоряжусь, мешать вам не будут. Мы же не звери, чтобы больных расстреливать, — заметил Сергей Миронович, дразня Жуковича палкой от швабры.

Профессор Демьянченко наблюдал и исследовал уникального пациента до весны 1941 года. Потом началась война. Ученый погиб от голода в блокадном Ленинграде. О дальнейшей судьбе его научных исследований и судьбе Парголовского кровопийцы ничего не известно…

В июне 2003 года в петербургском отделении Русского географического общества состоялась международная научная конференция «Аномальные явления в свете последних исследований». С докладом на ней выступил Андрон Фридман. В основу его сообщения по истории российских упырей легли рассекреченные материалы уголовного дела о Парголовском кровопийце 1929 года. Отдельные выдержки из доклада приводятся ниже:

«Дореволюционный знаток потустороннего Александр Афанасьев писал: „В глухую полночь, выходя из могилы, упыри принимают различные образы, летают по воздуху, рыщут на конях по окрестностям, поднимают шум и гам и пугают путников или проникают в избы и высасывают кровь из сонных людей, которые вслед за тем непременно умирают, особенно любят они сосать кровь младенцев“. Однако тот же Афанасьев отмечает, что довольно часто среди этих созданий встречаются особи совершенно иного рода. Маньяки с противоестественной жаждой крови, как правило, люди с физическими и умственными отклонениями. Ученый не без основания полагает, что они одержимы бесами или злым духом.

Первые сведения о кровожадных маньяках относятся к временам Василия Темного. В „Новгородской IV летописи“ сказано, что в 1435 году в Устюге, Усольске и Суздале были пойманы и сожжены на кострах несколько подобных существ, нападающих на людей и домашний скот. В последующие столетия сведения о них встречаются в официальных документах и воспоминаниях современников. Так, например, Петр Великий, узнав о появлении маньяка под Касимовом в 1712 году, повелел тамошнему коменданту города отловить и доставить его живым или мертвым в Санкт-Петербург, дабы пополнить коллекцию Кунсткамеры редкостным „монструозом“. По некоторым данным, кровопийца был пойман и отправлен в столицу в бочке со спиртом. В ХХ веке в нашей стране зафиксировано два случая появления маньяков-упырей. Богдан Жукович — Парголовский кровопийца и Ибрагим Гаджиев — Вампир из Буйнакска. Первый проявил себя в 1929 году, второй — в середине 90-х годов, когда, убив нескольких женщин, пил кровь своих жертв.

Сложность ситуации состоит в том, что против маньяка бессильны средства защиты, издавна применяемые против классического упыря: зерна горчицы, чеснок, святая вода, крест, осиновый кол. Понятно, что они смертны, но распознать в несчастном душевнобольном человеке упыря, обуянного неутолимой жаждой крови, способен лишь специалист. Поэтому для непосвященного маньяки представляют огромную опасность, поскольку нападают внезапно, в самых неожиданных местах», — такими словами заканчивался доклад известного петербургского ученого.