Брайан Ламли - Демогоргон

Нервы Каструни были практически на пределе. Но, тем не менее, пока ему удавалось держать себя в руках и внешне он казался совершенно спокойным, даже невозмутимым. А внутреннее возбуждение в основном было вызвано двумя годами скитаний и жизни под чужим именем в мире где грозовые тучи политической нестабильности и угрожающее бряцание оружием народов, готовящихся к войне, позволили ему замести следы и до сих пор оставаться на свободе. Но у него были все основания сомневаться в том, что его преступление останется без последствий. Хотя он и не любил думать об этом, но чувствовал, что прошлое рано или поздно настигнет его. Скорее это было даже не чувство, а твердая уверенность, заставлявшая его всегда оставаться начеку. Но, будучи по натуре человеком честным, он остался очень доволен тем, что Гуигос уже заплатил и что обещал заплатить впоследствии, поэтому сами «сокровища» его ничуть не интересовали. Именно это и послужило причиной того, что Хумнас и Мхирени не стали посвящать его в свои планы.

И вот сейчас когда они осторожно пробирались через руины, Каструни, с его необычайно обострившимся за годы скитаний слухом вдруг уловил какой-то слабый звук, к счастью доносящийся откуда-то издалека.

— Тише! — тут же остановившись, предупредил он остальных.

— Что случилось, Димитриос Каструни? — прошипел Гуигос.

Все четверо затаили дыхание.

— Я что-то… услышал, — наконец ответил Каструни.

— Ха! — фыркнул Мхирени. — И кто же, интересно, кроме нас может оказаться здесь, в этом Богом забытом месте, где кругом только звезды, да развалины? — Мхируни, хотя сам и не был человеком верующим, происходил из семьи мусульман-шиитов. И замечание его ничего не значило: поминать Бога всуе он научился у американцев, которые делали это постоянно. Но если это ничего не значило для него, то совсем иначе дело обстояло для Гуигоса.

— ЗАТКНИСЬ! — прошипел старик, а потом вдруг скрипуче гортанно захихикал. — А оно ведь и впрямь Богом забытое! Да, насчет Хоразина иначе и не скажешь, это верно… — Затем он обратился к Каструни: — Так что же ты такое услышал, Димитриос?

Каструни хмуро взглянул на него и набросился на Мхирени.

— Идиот! — негромко сказал он. — Ты спрашиваешь кто это может быть? Так вот, это британская территория. И она постоянно патрулируется. А к северу отсюда — пограничные посты французов. К тому же вокруг Галилейского моря полно арабских селений. По ночам рыбаки ловят рыбу, а по пустыне бродят кочевники. Повсюду шастают археологи, которых больше всего интересуют именно такие «Богом забытые места» как это. Кто там может быть? Неужели ты не слышал, что сказал Хумнас? Мы грабители могил! И тот клад, который ищет Гуигос, хотя он и собирается завладеть им, принадлежит вовсе не ему. Поэтому он не кто иной как вор, а мы его сообщники. В здешних местах полно людей, которые не задумываясь убили бы за пару золотых сережек, а не то что за кучу сокровищ. И когда я что-то слышу, советую тебе верить, что именно так оно и есть! — Он говорил по-гречески, но Мхирени понимал каждое слово.

В темноте не было видно, как Мхирени побагровел от гнева, но Хумнас заметил как его рука скользнула под одежду. Иракцы задумали убить не только Гуигоса, но и Каструни — правда лишь после того как клад будет найден. Поэтому Хумнас незаметно стиснул локоть Мхирени и негромко заметил:

— А ведь грек-то прав! Наверное пусть лучше один из нас стоит на стреме и следит за окрестностями.

Гуигосу предложение явно пришлось не по душе, но в конце концов он согласился.

— Иди, Димитриос, — сказал он. — У тебя зоркие глаза и острый слух, к тому же ты, похоже, ценишь свои жизнь и свободу куда больше, чем эти двое.

Осмотри все кругом, обойди развалины вокруг, но к полуночи обязательно возвращайся сюда. Ты мне понадобишься.

— Сюда? — Каструни недоуменно огляделся. — Куда это сюда?

— Сюда, — проворчал Гуигос. — На это самое место! — Он топнул странно искривленной левой ногой и указал на три большие, расположенные треугольником камня на которых лежал четвертый. — Вот тебе ориентир.

Хумнас и Мхирени привязали своих ослов и отправились к каменной пирамидке.

Гуигос, слегка прихрамывая, медленно последовал за ними. Найдя обломок сухой ветки, он начертил на песке квадрат со стороной приблизительно в шесть футов так, охватывающий три камня, поддерживающие четвертый. Сами же стороны квадрата были проведены параллельно сторонам древней площади, образованной разрушенными стенами древних жилищ.