Абрахам Меррит - Лунный бассейн. Металлическое чудовище (сборник)

Мы посмотрели друг на друга, — думаю, вид у нас всех в ту минуту был довольно глупый — и снова обратили взоры к выходу.

Толщина стены, в которой находилось отверстие, была не менее десяти футов, и, разумеется, мы могли видеть только то, что находилось выше овального проема выхода.

— Давайте–ка поглядим, что там внизу, — сказал Ларри.

Он выполз на уступ и уставился вниз; все остальные последовали его примеру. Под нами, не далее как в ста ярдах раскинулись обширные сады — и должно быть, так выглядели сады многоколонного Ирама [23] «Многоколонный Ирам» в мусульманской мифологии древнее сооружение, возведенное из драгоценных металлов и камней (Коран 89:6). Комментаторы связывают Ирам с городом, построенным в подражание мусульманскому раю царем народа ад — Шаддатом. Согласно преданию, город, находившийся где–то в Южной Аравии, был уничтожен Аллахом, но иногда чудесным образом является в пустыне. , которые насадил легендарный царь аддитов Шаддат для своих услаждений еще за многие столетия до всемирного потопа и которые Аллах из ревности так утверждают арабские сказки — украл и спрятал от человеческих глаз в центре Сахары, не оставив людям ни малейшей надежды обрести их вновь, и сделал он это потому, что они затмевали красотой его собственные райские сады. Мы увидели внизу море цветов и рощицы ажурных, похожих на папоротники деревьев, среди которых гнездились украшенные колоннами павильоны и беседки.

Стволы деревьев были окрашены в яркие изумрудные, алые и лазурно–голубые цвета, а цветы, чье благоухание доносилось даже сюда, сверкали как драгоценные камни. Между деревьев просвечивали стройные колонны нежнейших палевых тонов. Я обратил внимание, что беседки были двойные., точнее сказать — двухэтажные, и что они как–то странно были запачканы непрозрачными для глаз кругами, квадратиками и прямоугольниками; еще я заметил, что над многими из них простиралась что–то вроде темной пленки, укрывая их подобно крыше: у меня не создалось ощущения, что эта непрозрачная субстанция материальна — больше всего она походила на легкую, непроницаемую для света тень.

Этот город садов насквозь прорезала широкая оживленная магистраль, блестевшая, как зеленое стекло, и перекрытая через равные промежутки изящными арками мостов. Дорога упиралась в широкую площадь, где на фундаменте из такого же серебристого камня, который окаймлял валиком Лунную Заводь, возвышалось исполинское сооружение, украшенное семью террасами; а вдоль дороги проносились какие–то забавные скорлупки, чем–то напоминающие по внешнему виду лодку Наутилуса. Там внутри сидели… человеческие фигуры! А по обе стороны от дороги между ровными рядами деревьев прохаживались другие люди!

Справа мы заметили отблеск еще одной магистрали с таким же изумрудным покрытием. Между этими двумя дорогами раскинулись плодородные сады, спускаясь к самой кромке опалесцирующей воды, обрамленной светящимися утесами и таинственной завесой.

Вот так случилось, что мы впервые увидели город Двеллера — проклятый и ненавистный, как ни одно место на свете: ни на земле, ни под землей, никогда не было и не будет ничего более прекрасного и ужасного, что под силу создать творцу, — или, если угодно — Всевышнему!

— О черт, — присвистнул Маракинов. — Невероятно!

— Трольдом, — прохрипел Олаф Халдриксон, — это Трольдом!

— Слушай, Олаф, — повернулся к нему Ларри. — Пошли ты свой Трольдом к чертям собачьим. Это не Трольдом и не сказочная страна. Это даже не Ирландия! Опомнитесь, профессор… — это он сказал Маракинову, — вы что, не видите, что там внизу люди — самые обыкновенные люди! И если там могут жить люди — значит, там смогу жить и я! Ясно? Нет другой возможности войти куда–то, кроме как войти туда… и нет другой возможности выйти откуда–нибудь, кроме как взять и выйти. Вот здесь для нас лестница. Яйцо это всегда яйцо, неважно, как оно приготовлено… и люди — это всегда люди, дорогие братья–путешественники, неважно, как они выглядят, — закончил он свою тираду. — Пошли!

И сопровождаемый по пятам нашей троицей Ларри решительно зашагал к выходу.

— Вот что, док, держите–ка его лучше при себе.

О'Киф, остановившись на вершине лестничного марша, протянул мне один из пистолетов, отобранных у Маракинова.

— Я не получу пистолет тоже? — несколько встревоженно поинтересовался русский.

— Когда будет надо, вы его получите, — ответил О'Киф. — По правде говоря, профессор, вы должны еще доказать мне, что вам можно доверять оружие. Вы слишком метко стреляете, из–за угла.