Джеймс Херберт - Вторжение

Он наклонился, чтобы подобрать топор, и заметил багор, лежавший под скамейкой.

— Дили, — крикнул он, — отгоняй их этой штукой! Может быть, мы еще сумеем удрать от них!

Перегнувшись через борт, он изо всех сил ударил топором по ближайшей в воде крысе. Расстояние до поверхности воды было пугающе коротким, но, во всяком случае, течение уже отнесло их в сторону пристани. Кровь каждый раз снова и снова окрашивала воду, когда топор находил мишень. Дили подобрал длинный, прочный багор, и как раз вовремя. Через борт карабкалась крыса. Дили багром столкнул ее в воду. Но на ее месте тут же возникла другая. Лязгнув зубами, она вцепилась в багор, зубы ее глубоко вошли в дерево, крыса не желала расставаться с добычей. Дили пришлось приложить весь остаток своих истощенных сил, чтобы столкнуть эту тварь в воду. Она отчаянно колотила лапами, вспенивая воду вокруг, но все еще не желала ослабить свою мертвую хватку. И только когда стало не хватать воздуха, крыса наконец разжала свои тиски. А тем временем другие крысы успели извлечь выгоду из этой схватки. Они карабкались на борт катера, буквально выбрасывая себя из реки, с помощью мощных задних лап.

Калвер сновал взад и вперед, не останавливаясь ни на секунду, и прекрасно понимал, что, провозись он с одной крысой слишком долго, и другие мигом взберутся на борт. Он сталкивал крыс в воду, разрубал их надвое. Лицо его было беспощадным, сознание словно заледенело, почти безучастное к тому, что ему приходилось делать. Дили помогал ему. Правда, двигался он не так ловко и быстро. Тем не менее первая крыса преподнесла ему хороший урок, и теперь разящие уколы его багра были резкими и короткими. Крысам на удавалось вцепиться в его оружие.

Берег реки оставался все дальше и дальше, но крысы все еще преследовали их. За Калвером быстро и легко скользил черный поток. Течение относило катер в сторону моста, того самого — с упавшим в воду пролетом. Позади пролета из реки вздымалась необычного вида скала — это была упавшая в воду часть старинной башни с часами.

Калвер прикинул, что если течение понесет их достаточно быстро, то они могут уйти от плывущих за ними тварей. Если только им удастся не подпустить крыс к катеру, если только...

И тут мороз пробежал у него по коже.

Он взглянул наверх, всего-то на какую-то секунду, ну просто бросил взгляд на сам мост. Черные фигуры стремглав неслись по балюстраде моста и чуть пониже, по мостовой. Многие уже выглядывали сквозь решетку ограды. Крысы выстраивались рядами над его головой, суетясь, отталкивая друг друга, в поисках удобного места. Их длинные морды уже нетерпеливо тянулись вниз, передние лапы вытягивались туда же, балансируя в воздухе. Крысы напряглись, готовые прыгнуть, как только катер окажется под мостом.

Все было безнадежно. Маленькое суденышко совершенно не слушалось их, и течение лениво волокло его к мосту. Продолжая отбиваться от лезущих на борт тварей, Дили быстро взглянул на Калвера и поразился, почему тот вдруг замер и зачем уставился куда-то вверх, не обращая внимания на грозящую им опасность. Дили проследил пристальный взгляд летчика и сам оцепенел.

Он не мог ни говорить, ни проклинать, не мог даже зарыдать. Он был слишком ошеломлен всем этим. Пережить ядерную катастрофу, пробиться через ей ужасные последствия, на каждом шагу преодолевать разные напасти — а теперь еще вот это! Быть уничтоженным этими тварями, грязными помоечниками! Какая горькая ирония — так умереть!

Калвер обернулся, словно желая предостеречь Дили, и увидел, что ют уже все понял. Что-то промелькнуло между ними. Что? Предчувствие общей надвигающейся на них гибели? Да, и это. Но и что-то еще. Внезапное соприкосновение душ, поразительное и столь редкое понимание друг друга. Для Дили, законченного прагматика, это было стихийным и ошеломляющим проникновением не только в чужую, но и в собственную душу, дающее острое осознание своей сути. Это мгновение прошло, но оставило неизгладимый след.

На корме появилась промокшая насквозь крыса с точно прилизанной шерстью. Калвер бросился на нее с мрачной жестокостью. Раскроив твари череп, он концом топора спихнул изуродованное тело обратно в воду. Впав в такую же холодную ярость, Дили снова переключился на тварей, карабкающихся на палубу. Гнев его все возрастал. Страх ушел, а все происходящее привело его в такое состояние, которым всегда славились сами эти крысы, с которыми он сражался. Загнанный в западню, припертый к стене, он вспыхнул неведомыми ему до сих пор бесстрашием и ненавистью к напавшим на него тварям.