Ядвига Войцеховская: По ту сторону стаи

Блёклое солнце то стыдливо скрывается за облаками, то снова светит настолько ярко, насколько хватает сил. И мне почему-то лучше оттого, что оно такое тусклое. Будь оно жарким, как летом, кажется, я запустила бы чем-нибудь в небо, надеясь, что попаду - прямо в центр ненавистного жёлтого шара, яркого, как огонь.

Нетрудно было предположить, что Джои сделает с поместьем. Я сама бы сделала то же самое. Мне только отчего-то... больно внутри. Там, где по идее ничего нет. Только красная пелена вместо отражения.

- Подождём ещё немного, - предлагает Лена. Я прислоняюсь к влажному стволу, сползаю вниз, к земле, чтобы посидеть, хоть чуть-чуть. Камуфляжная армейская куртка сбивается в складки вверху спины, но мне почему-то совсем не холодно, хотя, судя по заиндевевшей траве, стоит бодрящий морозец, из тех, которые бывают, когда ещё нет настоящей зимы и во время которых так приятно поохотиться на зайца или косулю. Хочется посидеть просто так, совсем немного, отчего-то наваливается усталость.

- Зеркала нет, - равнодушно говорит Лена.

- Кольца вообще-то тоже, - добавляю я.

- Чёрт с ним, - произносит она. - Доберёмся автостопом, полагаю?

- Наверное, - отвечаю я, и мне самой кажется, что голос у меня такой же тусклый и бесплотный, как долбаное солнце у нас над головами.

- Тебе пригодится, может, - говорит Лена и вкладывает мне в руку тяжёлую "Беретту". - Я лучше управляюсь с этим. - С чем "с этим"? Ах, да, опасная бритва. Жёлтый пластик с коричневым отпечатком чьей-то давно застывшей крови. Такой же тусклый, как солнце. Как мой взгляд. Нас не переделать, хоть ты тресни.

Тёплые руки обнимают меня за шею, и почему-то тут же хочется заплакать. Хоть ещё разок в жизни. Просто взять и заплакать. И опять вокруг - только голые стволы деревьев, а опять рядом - кто-то, вместе с кем ты - часть чего-то большего...

Перед нами маленький грязный бар, почти на углу. Толпы людей - людей, чёрт побери, просто людей - не останавливаясь, проходят мимо перекрёстка. Мы пересекаем улицу, и я пинком распахиваю дверь.

Разговоры смолкают. Как будто выключили всех. Каждый второй - полукровая мразь. Смотрите на нас, сволочи, и бойтесь, хотя вас целая толпа, из тех, что только и умели громко орать на улицах, - а нас всего двое.

- Что, не узнал? - сквозь зубы говорю я бармену. - Когда-то все стены обклеил объявлениями Сектора с утгардскими портретами.

У него от страха или от удивления даже приоткрывается рот.

- Забыл, кто я? - я демонстрирую ему "волчий крюк". - Вспоминай быстрей.

- Близзард? Миссис Близзард, - поправляется он, и тут глаза у него начинают косить от страха, как у провинившегося подменыша, который заслужил, чтоб его выпороли. - Миссис Легран!

Ага, "миссис". Уже хорошо.

Я сплёвываю на пол, и мы с Леной проходим мимо него. Сердце у меня на миг замирает, а потом начинает биться чаще. Но я прячу волнение под ненавистью. Я вообще не знаю, зачем мы зашли сюда? Может, посмотреть, не висят ли снова наши фотографии с заголовком "разыскивается"?

Улица Полуночного Рассвета - не знаю, кто придумал такое название. Сравнительно тепло для поздней осени, и я испытываю острое желание снять куртку и отбросить её прочь. К чёрту! Я не знаю, что тут произошло, пока нас не было, но я возвращаюсь в СВОЙ мир, и я не буду скрываться, даже если через пять шагов меня ожидает какой-нибудь очередной суд и камера Утгарда. На мне наполовину человечья одежда, и я могу прибегнуть к помощи разве только Лены, но я голыми руками убью любого, кто косо посмотрит на моё левое плечо, ибо я возвращаюсь в СВОЙ мир.

И меня ждёт мой хозяин. Он сказал, что я догадаюсь, где, если вспомню. Я вспомнила. Я больше не хочу менять ни себя, ни своё будущее, и на моей руке навечно выжжен символ моей сущности. Которую я тоже не хочу больше менять.

Хозяин хотел, чтоб я поняла это сама и прекратила терзать себя. Он дал мне третий шанс, и всё снова закончилось тем же самым. Нас не изменить, хоть умри.

Мы идём посреди улицы Полуночного Рассвета. Не зная, что тут происходило в последние три года. Наплевав на то, что вокруг все останавливаются, как на фотографии, а потом, словно гонимые взрывной волной, быстро удаляются прочь. А центр этого взрыва - мы.

Ван Веллер ничуть не изменился.

- Надо полагать, кольцо, миссис Монфор? И вам, Лена? - мягко спрашивает он.

- Вы совершенно правы, - ехидно отвечаю я. Он какое-то время смотрит мне прямо в глаза, но я не отвожу взгляд. Ещё чего!

- Я не ненавижу вас, - вдруг говорит он. - У каждого своя дорога. Вас долго не было.