Мария Барышева - Дарители

— Здесь еще три. Давай к лестнице, я пойду следом.

— А как же…

— Мне он не нужен! Делай, что сказал!

Слава, поняв, что возражения излишни и при данных обстоятельствах Схимника лучше послушать, повернулся и помчался дальше по коридору, не оглядываясь. Он проскочил какую-то роскошно обставленную комнату, пробежал еще одну, на этот раз уже не заметив, что она из себя представляла, и попал в следующую, где, в окружении все тех же пресловутых колонн, помещалась поистине гигантская кровать, и окна, располагавшиеся друг напротив друга, тоже были огромными. Наташа, Вита и Петр Михайлович ждали его в дверях, нервно озираясь, и он, взглянув на Наташу, в который раз ужаснулся произошедшим с ней переменам, и сердце рванулось острой болью. Лампы в комнате не горели, но за окнами уже светало, и бледненькие утренние тени только делали ее окровавленное лицо еще резче, углубляя морщины и превращали глаза в темные бездонные провалы, в которых невозможно было разглядеть никакого выражения. Но от всей ее, пусть и осевшей, надломленной, старчески согнутой фигуры веяло некой свободой — словно с Наташи сняли тяжелый, сковывающий гипс, который она вынуждена была носить много месяцев.

— Где Андрей?! — хрипло спросила Вита, не отрывая глаз от пистолета в его руке. — Где…

— Идет следом! — бросил Слава, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно спокойней — настолько, насколько это было сейчас возможно. Машинально глянув в одно из окон, он оценил высоту — этаж третий, не меньше. Сам он, возможно, и спустился бы, но тащить этим путем девчонок и пожилого врача было безумием. — Наташ, он сказал нам к лестнице… куда идти?!

— Туда! — Наташа обернулась и махнула на короткий прямой коридор, упиравшийся в массивную полуоткрытую дверь. — Быстрее, пока…

Ее слова оборвал грохот захлопнувшейся двери. Слава резко обернулся, вскинув руку с пистолетом, но тут же, облегченно вздохнув, опустил ее, увидев в дальней комнате Схимника. Согнувшись, тот волок к закрытой двери тяжелый диван.

— Славка, подсоби! — крикнул он, и Слава поспешно кинулся обратно. — Витек, выведи врача из дома! Наташка тебе покажет дорогу!

— Я без тебя не пойду! — голос Виты сорвался на истеричный, испуганный визг. Тогда Андрей, оставив Славу, надсадно хрипя, перетаскивать к двери мебель, подбежал к дальнему проему и выглянул, тяжело дыша и держась одной рукой за косяк.

— Делай, как говорю, котенок, — быстро, но спокойно сказал он. — Сам он не справится. Выходите и бегите подальше от дома. Мы со Славкой следом. Давай.

За его спиной раздался оглушительный удар. Кто-то с силой толкнулся в забаррикадированную дверь, толкнулся еще раз. Вита кивнула, отвернулась и, обхватив Свиридова за талию, потянула его в коридор. Андрей глубоко вздохнул и повернулся. Слава, держа пистолет обеими руками, быстро пятился к проему, расширенными глазами глядя, как со скрежетом едет по полу наспех приваленная к двери мебель и как толчками открывается дверь, и из образовавшейся щели на них уже смотрит чье-то, залитое кровью и искаженное безумной яростью лицо, и в комнату вползают, извиваясь и перекатываясь, клубы дыма.

— Пошли! — резко сказал Андрей, потом добавил — не своим, странно глухим и невыразительным голосом: — Устал я до черта!..

Слава подскочил к распахнутой двери, за которой открывался полукруглый коридорчик, ведший к спасительной лестнице, и, обернувшись, хотел крикнуть Андрею, захлопнувшему дверь в спальню, чтобы тот поторопился, но в ужасе осекся, только сейчас увидев, что рубашка на его спине промокла от крови и посередине, чуть левее позвоночника, темнеет аккуратная круглая дырочка.

— Шевелись! — произнес Андрей с усталой злостью, повернулся и в несколько прыжков оказался возле Славы. Его тело двигалось все так же быстро и уверенно, но уже начало утрачивать кошачью гибкость, движения стали чуть тяжеловатыми, рваными. Он вытолкнул Славу в коридорчик, едва заметно поморщившись. — Минут пять у вас будет!

Дверная створка стремительно качнулась обратно, но Слава, застывший на развороте, вцепился в косяк, и дверь остановилась за несколько сантиметров от его пальцев.

— Ты… — хрипло пробормотал Слава. Раздраженное лицо Андрея показалось в узкой полоске между косяком и дверью, и взглянув ему в глаза, Слава вдруг отчетливо осознал, что Андрей умирает — и знает об этом. В следующее мгновение его пальцы резко, чуть не сломав, отодрали от косяка.

— Девчонок сбереги, — сказал Андрей, и его лицо исчезло. Дверь захлопнулась с глухим ударом, отсекая от лестницы грохот расшвыриваемой мебели, бессвязные, хриплые, приглушенные расстоянием выкрики, тоскливый болезненный вой, сырые утробные звуки и тяжелое, надсадное дыхание оставшегося по другую сторону человека. Слава услышал, как поворачивается замок, как по полу волокут что-то увесистое, и развернулся, собираясь попытаться выбить дверь. Потом его плечи поникли. Он выругался со злым отчаянием и бросился к лестнице.