Мария Барышева - Дарители

— Вы как-то связываетесь?

— Почта на Володарского, абонентский ящик… но до сих пор никто из нас им не воспользовался. Ты хочешь с ним встретиться?

— Я хочу убрать его подальше, пока он не встретился с ней. Представить даже не могу, что тогда будет… С тобой я позже разберусь! — Андрей встал и сдернул со спинки стула небрежно брошенный туда плащ.

— Куда ты собрался — ночь на дворе!

— Если бы не ты, меня, скорее всего, здесь и сейчас не было бы. Дождись меня, ладно? Не удирай.

— Как скажешь, хозяин.

Слегка улыбнувшись, он надел плащ, наклонился, поцеловал ее и вышел из комнаты. Вита услышала, как открылась и закрылась входная дверь, и едва щелкнул замок, одеяло полетело в сторону, а сама Вита соскочила с кровати и метнулась к входной двери. Она крутанула ручку замка в одну сторону, в другую, потом дернула. Бесполезно — уходя, Андрей что-то сделал с замком, и теперь она не могла открыть дверь изнутри. Он, в отличие от нее, головы не потерял, реально оценив все обстоятельства.

— Ах, вот как?! — прошипела Вита и ударила по двери ладонью, потом босой ногой. — Не доверяешь, значит, любимый?! Не доверяешь?! — отворачиваясь от двери, она глухо добавила: — И правильно делаешь.

На окно Вита посмотрела только мельком — квартира находилась на третьем этаже, и сейчас нечего было и думать, чтобы спуститься. Ничего, время еще есть — совсем мало, но есть. Зря, конечно, она не выдержала — показалась Андрею на глаза — он бы на ее месте себе бы такого не позволил. А теперь он ушел, и кто знает — вернется ли?

…пойду на любой риск, но если у меня не будет другого выхода, я убью ее.

Никто из нас для нее больше не имеет значения.

… был момент, когда я… или не я… хотела, чтобы ты умерла…

«Она ведь может просто сдать нас Баскакову, — тупо подумала Вита. — Легко, если почует, что мы собираемся ей помешать. Даже Славку?!» Ей вдруг вспомнилось, как они с Наташей пили пиво на балконе в Зеленодольске, ежась от свежего весеннего ветра, болтали о жизни, о друзьях, о море… о многом.

…я бы тоже хотела вернуться домой, когда все это закончится. Должно же все это когда-нибудь закончиться?

В глазах у нее защипало, горло сдавило, и Вита схватилась за сигареты. Не могла она вся исчезнуть! Не могла окончательно забыть, кто они! Она должна быть где-то там, ее еще можно спасти…

Вита передернула плечами и внимательно посмотрела в окно, на далекие цепочки огней. Где-то там были картины, они уже существовали, и возможно это чувство было лишь самовнушением, но теперь она ощущала их — они созревали, словно некие отвратительные плоды, ждали своего часа. Десятое ноября… масштабное торжество… Значит ли это, что десятого ноября в доме Баскакова людей будет меньше, чем обычно?

Сигарета задрожала в ее пальцах. Если Андрей узнает о ее планах, он тут же вкатит ей снотворного и отошлет на другой конец света бандеролью. Только что делать? У нее хватило смелости вернуться в Волжанск, но в Волжанске поджидало прошлое — окровавленное и измученное, приходившее по ночам во снах и внимательно смотревшее на нее глазами умерших здесь — смотревшее укоризненно и требовательно. Если уж заканчивать, то заканчивать все. Пешки давно лежали грудой за шахматной доской — пора было приступать к крупным фигурам, сложно то, что сторон не две, а гораздо больше. А еще сложней было то, что она, Наташа, Андрей и Слава снова оказались на разных сторонах. Каждый — на своей.

Наташа, зевая, открыла дверь своей новой двухэтажной квартиры. Ее слегка пошатывало от выпитого шампанского, было очень весело, а еще веселей становилось от того, что осталось всего четыре дня. По всему ее телу пробегала сладостная дрожь, как только ей случалось подумать о том, что предстоит ощутить. Она говорила Схимнику о своей сверхзадаче, но это, конечно же, не сверхзадача. Это развлечение. Право же, она заслужила немного удовольствия. А вот уже потом начнется серьезная работа. Она усмехнулась хмельным, холодным смешком и вошла в квартиру, не закрыв за собой дверь. В прихожей горел мягкий свет, льющийся из скрытых светильников — она всегда оставляла свет, когда уходила — не столько для того, чтобы не заходить в темную квартиру, сколько из-за восхитительного ощущения, что не надо больше ни на чем экономить.

Наташа взяла валявшуюся на тумбочке телефонную трубку, набрала номер и сняла сигнализацию и уже опускала трубку обратно, когда дверь позади нее тихо щелкнула, закрывшись без малейшего участия с ее стороны. Она уронила телефон, резко обернулась и отшатнулась, стиснув пальцами висящую на плече сумочку и расширенными глазами уставившись на человека, стоявшего в прихожей, прижавшись спиной к входной двери. На его черной кожаной куртке блестели дождевые капли, с мокрых темных волос стекала вода. Рот сжался в узкую полоску, зеленовато-карие глаза смотрели на нее со странным выражением — так смотрят на паука, раздумывая — раздавить его или пусть себе ползет дальше?