Мария Барышева - Дарители

— Поздравительные речи — не специальность Валерия Федоровича, — негромко заметил Баскаков, чуть наклонившись к ее уху. Женщина повернулась и внимательно посмотрела на него. Глаза у нее были красивые — карие, теплые, странно притягивающие взгляд, почти гипнотические и в чем-то даже слегка пугающие — может быть, потому что хорошо скрывали истинную сущность своей хозяйки. Глаза ведьмы.

— По-моему, речи — вообще не его специальность, Виктор Валентинович.

Баскаков вздернул бровь.

— Мы знакомы? — он едва сдержался, чтобы не сказать «все-таки». Женщина качнула головой.

— Лично нет. Но кто вы, по-моему, знают все.

— Вы журналистка? — спросил Баскаков с легким подозрением — представителей прессы женского рода он не жаловал.

— Упаси боже! Нет, я просто записываю кое-что для себя. Видите ли, я не местная, почти никого здесь не знаю, — брюнетка улыбнулась с легким оттенком печали, и Виктора Валентиновича вдруг словно окатило теплой волной. — Меня пригласил Валерий Федорович.

— Вот как? А говорите, вы…

— Случайное знакомство, — ответила она, упредив его вопрос, и в ее улыбке Баскакову теперь почудилась легкая издевка. Отчаянно захотелось плюнуть на окружающих, приличия и собственное самовоспитание и от души припечатать это красивое лицо крепкой пощечиной. И в то же время у него появилась твердая уверенность, что брюнетка совсем не будет против этого. Потом он удивился — что за дурацкие мысли? Вокруг на них уже начали поглядывать осуждающе, и Баскаков, снова наклонившись к ее уху, шепнул:

— Давайте продолжим чуть попозже, когда закончится эта говорильня. Не возражаете?

— Я-то, в принципе, нет, но вдруг будет возражать Валерий Федорович?

— Не будет, — с уверенностью сказал Баскаков. В его голове мелькнула мысль о том, что скоро может подъехать Инна — и тут же пропала.

— Дело в том, что он обещал меня кое с кем познакомить, — задумчиво произнесла брюнетка, поглядывая на все еще вещающего представителя горсовета с оттенком скуки.

— Назовете мне фамилии, и нужных людей доставят вам на дом в нарядной упаковке.

— А вы умеете уговаривать, — сказала она с одобрением и отвернулась. Валерий Федорович как раз подбирался к концу своего нелегкого поздравления.

— … можно сказать, что ему удалось убить не одного и не двух, а целое стадо зайцев…

На этот раз Баскаков не сдержался и открыто хохотнул. Стоявший рядом глава районной администрации пробормотал:

— Кому б удалось убить бирюковского стилиста?!

— Разве Бирюков не сам пишет свои речи?! — с усмешкой осведомился Баскаков. — Какого черта всегда его посылают?!

Глава возвел очи небу.

— Разве мы, смертные, властны над такими делами?

Теперь хихикнул стоявший рядом с Баскаковым Сканер.

Когда все выступления, наконец, закончились, и пришедшие разбрелись по залу, Баскаков отыскал взглядом брюнетку и подошел к ней. Она стояла перед одной из скульптур, пристально ее разглядывая, и мелкими глотками пила шампанское.

— Нравится?

— Сделано хорошо, — задумчиво сказала та. — Но очень мало жизни. Вот мужчина и женщина тянутся друг к другу, но почему они делают это с такой ленью? Здесь должна быть страсть, а они протягивают руки так, словно, очень сильно объевшись, собираются взять еще по куску колбасы, чтобы не оставлять их на утро.

— А может, так задумано? — заинтересованно спросил Баскаков.

— Тогда почему этой лени нет в лицах? Особенно в губах?

— Вы разбираетесь в искусстве.

— Я разбираюсь в жизни, — она повернулась и взглянула на него. — Теперь, по логике вещей, вы должны спросить мое имя. Анна.

— Очень приятно, — Виктор Валентинович чуть склонил голову и принял протянутую ему руку — узкая ладонь, длинные тонкие пальцы, аккуратно подточенные ногти, расписанные крохотными кельтскими птицами. Он не любил расписных ногтей, но ей очень шло. Он немного чопорно поцеловал теплую кожу на тыльной стороне ладони и с улыбкой произнес: — Бывают руки, как образки в господнем храме: их отпускают, приложась.

— Рука, когда она честна, не перед кем лица не прячет, — отозвалась Анна, тоже улыбнувшись. На лице Баскакова появилось нескрываемое удовольствие.

— Вам тоже нравится Лопе де Вега? Приятно слышать. Кстати, я должен вам сказать, что вы, Анна, очень смелая. Не каждая женщина решится надеть платье такого яркого цвета.

— Да и не каждой женщине пойдет такой цвет, — Анна отошла от скульптуры, и они неторопливо двинулись вперед, обходя кучки зрителей. — Между прочим, Валерий Федорович уже волком смотрит, а вы до сих пор не выполнили своего обещания.