Тим Каррэн: Червь

И тут дом задрожал.

Это что еще за чертовщина?

Интерес к мочеиспусканию был внезапно утерян. Дом затрясло так, что задребезжало даже зеркало над раковиной. Поначалу он подумал, что рядом с домом проехал большой грузовик — очень большой грузовик — но это ничего не объясняло. Нет, как ни абсурдно это звучит, но дом словно сжал чей-то кулак и встряхнул как снежный шарик.

Когда это повторилось, он понял, что источник находится не снаружи.

А где-то глубоко внизу, под землей.

Через три дома, Тесса Салдэйн вцепилась в подлокотники кресла, когда раздался низкий гул, и тряхнуло так, что с полок посыпались безделушки и с крючков попадали картины. В окнах зазвенели стекла. В столовой с глухим стуком свалилась на паркет репродукция Каррьера-Ива, стеклянная рама разбилась вдребезги.

Тут Тесса не выдержала и стала подниматься с кресла. Сначала она подумала, что это снова один из тех чертовых самолетов, заходящих на посадку в аэропорту Прайс-Каунти. Они то и дело, намеренно или случайно, любили пикировать, пролетая над крышами Пайн-стрит и 21-ой Авеню, да так, что дома тряслись.

Но это был не самолет.

На самом деле, Тесса не знала, что это за чертовщина.

Когда она поднялась на ноги — иногда чтобы встать с кресла, ей требовались определенные усилия — весь дом, словно, ходил ходуном . Как будто он стоял не на твердой земле, а на студне. Тесса замерла, боясь пошевелиться, чувствуя, что все вокруг находится в движении. Ей казалось, она вот-вот полетит на пол. Когда тебе под восемьдесят, как Тессе, такое падение может обернуться вывихом коленей и переломом бедер. И то и другое лечится очень плохо… если вообще лечится.

Поэтому она стояла и чувствовала, как зародившийся в животе страх сжимает грудь холодными цапкими когтями.

Дом снова тряхнуло и, вот черт, она услышала, как матушкин чайный сервис «Хавиланд» упал на пол и разбился вдребезги.

Господи, да что там такое?

Конечно, она думала о землетрясении … Но разве кто-нибудь слышал про землетрясение в Кэмберли, стоящем на твердой земле посреди зеленых лугов под синим небом Прайс-Каунти? Это же Средний Запад, ради всего святого! Подобное могло случиться в каком-нибудь богопротивном месте, вроде Калифорнии — Тесса тоже считала, что там им воздается по заслугам — но только не здесь.

Теперь рокот, напоминавший голодное урчание в животе, сменился каким-то бульканьем . Словно жидкий цементный раствор заливался в утрамбованную колею тротуара. Только было не очень похоже, что он заливался — он, словно, с клекотом выплескивался из водостока.

К тому времени, как Тесса добралась до панорамного окна, смотрящего на зеленую, спокойную Пайн-стрит, в доме уже невыносимо пахло канализацией. Наверное, где-то засорились трубы. Это был густой запах распада, сточных вод и тухлых яиц. Бррр!

У окна она почувствовала, словно из нее выкачали воздух.

Вот тебе и зеленая, спокойная Пайн-стрит. Сквозь трещины в улице сочилась какая-то черная дрянь, переливалась через бордюры и устремлялась во дворы. Тесса ошарашено смотрела, как зеленая трава утонула в черном, зловонном потоке, и через улицу, на переднем дворе у Берти Калишек, начал расти большой курган. Словно под травой раздувался огромный пузырь. Футов двенадцать-пятнадцать в поперечнике.

Он продолжал подниматься, как пирог. Дерн над ним треснул, как кожа в месте нарыва, и оттуда гноем хлынула черная гадость. Когда пузырь, или что там было, стал диаметром с детский бассейн и высотой с человеческий рост… он взорвался. Лопнул как чирей, забрызгав фасад дома Калишеков черной слизью.

Словно какой-то гигант запустил охапку жидкой грязи в аккуратную, белую «вагонку».

Черная гадость из пузыря хлынула во двор, достигнув ступеней крыльца. Она продолжала обильно течь, как кровь из открытой раны, пока двор Калишеков не исчез… не скрылся под добрыми двумя-тремя футами пенящейся черной дряни.

Тесса не знала, что это.

Сперва она подумала, что нефть.

Но здесь не Оклахома, и это было вещество слишком густое, больше похожее на грязь с речного дна… и так же пахло, только хуже. Тут она, не без юмора подумала, что это похоже на понос — черный, жидкий, гадкий понос (только слову «понос» она предпочла бы слово «нечистоты» ).

Одному богу известно, какие болезни и заразу может принести эта дрянь.

Эта мысль заставила ее содрогнуться.

С пересохшим ртом Тесса заметила, что повсюду растут новые пузыри. Огромные штуки с треском лопались, вскрывая газоны. Один из них — у дома Дежарденов, через квартал — вырос до десяти или пятнадцати футов в ширину, другой — у дома Юнгов — в два раза больше, как гигантская раковая опухоль на теле старой доброй земли. Он поднял почти весь двор Юнгов. Тротуар и подъездная дорожка потрескались как пласты льда. Ветхий сарайчик на боковом дворе опрокинулся и развалился на части.