Стивен Кинг - В Бурьяне

Папаша того мальчика. Собственной, вымазанной в грязи и траве, персоной.

— Уйди от меня! — она вскочила на ноги, обхватывая руками живот. — Уйди! НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!

Папаша ухмыльнулся. Его щеки были щетинистыми, губы красными.

— Успокойся. Хочешь выбраться? Это легко.

Она глядела на него, раззинув рот. Кричал Кэл, но в тот момент она не обращала на это внимания.

— Если бы ты мог выбраться, — сказала она, — тебя бы здесь уже не было.

Он захихикал.

— Верная идея. Неверный вывод. Я тут просто шел к своему мальчику. Уже нашел свою жену. Хочешь с ней познакомиться?

Она молчала.

— Ладно, так тому и быть, — сказал он, и отвернулся от нее. Он уставился в бурьян. Сейчас он пропадет из виду так же, как пропал и ее брат, и Бэкки овладел резкий приступ паники. Он был явно сумасшедшим — стоило только взглянуть в его глаза или послушать то, как он зачитывает свои текстовые сообщения, чтобы понять это — но он был человеком.

Он перестал смотреть туда и, ухмыляясь, обернулся.

— Забыл представиться. Моя вина. Зовут Росс Хумбольт. Занимаюсь недвижимостью. Город — Пафкипси. Жена — Натали. Мальчик — Тобин. Милый малый! Умный! А ты Бэкки. Брат — Кэл. Последний шанс, Бэкки. Либо иди со мной, либо погибай. — Он перевел взгляд на ее живот. — Вместе с ребенком.

«Не верь ему»

Она не поверила, но все равно последовала за ним. На, как она надеялась, безопасном расстоянии.

— Ты и сам не знаешь, куда идешь.

— Бэкки? Бэкки? — Кэл. Но издалека. Откуда-то из Северной Дакоты. Возможно, из Манитобы. Она полагала, что ей стоит ответить ему, но ей черезчур дерло горло.

— Я так же блуждал в бурьяне, как и вы двое, — сказал он. — Но сейчас уже нет. Я поцеловал камень. — Он бегло обернулся и посмотрел на нее лукавым, бешеным взглядом. — И обнял его. Вшш. Да ты сама посмотришь. Эти пляшущие человечки. Все увидишь. Ясно как божий день. Обратно к дороге? По прямой! Чтоб мне под землю провалиться. Жена здесь, рядом. Ты должна с ней познакомится. Она мое золотце. Делает лучший мартини в Америке. Как-то жил-был парнишка Максвини, проливший вино на свой кхе-кхе! Приличия ради, он джину добавил. Думаю, остальное ты знаешь. — Подмигнул он ей.

В средней школе, Бэкки ходила в спортзал, на факультатив «Самозащиты для молодых девушек». Теперь она пыталась вспомнить приемы и не могла. Единственное, что она могла вспомнить…

На дне правого кармана в ее шортах лежала связка с ключами. Самый длинный и толстый ключ был от передней двери дома, где она выросла со своим братом. Она отделила его от остальных и зажала между первыми двумя пальцами руки.

— А вот и она! — весело провозгласил Росс Хумбольт, обеими руками раздвигая высокий бурьян, словно путешественник из какого-то старого фильма. — Поздоровайся, Натали! У этой юной девушки скоро будет чадо!

За тем участком травы, что он раздвинул была разбрызгана кровь, и Бэкки хотела остановиться, но ее ноги несли ее вперед, и он даже слегка отступил в сторону, словно в одном из тех других старых фильмов, где галантный парень говорит «После тебя, куколка» и они заходят в шикарный ночной клуб, где играет джазовый ансамбль; вот только это был не шикарный ночной клуб, а протоптанный участок травы, на котором лежала та женщина, Натали Хумбольт, если так ее звали: вся скрюченная, с выпученными глазами и подзадертым платьем, обнажающим большие красные впадины на ее бедрах; и Бэкки подумала, что ей стало ясно, почему у Росса Хумбольта из Пафкипси были такие красные губы, и почему одна рука Натали была вырвана из плеча и лежала в трех метрах от нее в продавленной траве, которая уже начинала распрямляться, и на ее руке тоже были большие красные впадины, и эти красные места все еще были влажными, потому что… потому что…

«Потому что она пробыла мертвой не так уж и долго», подумала Бэкки. «Мы слышали, как она кричит. Мы слышали, как она умирает».

— Моя семья здесь уже достаточно долго, — сказал Росс Хумбольт дружелюбным, конфиденциальным тоном в то время, как его запачканные травой пальцы обхватили шею Бэкки. Он икнул. — Порой, люди становятся очень голодными. А здесь нету никакого «МакДональдса»! Не-а. Можно пить воду, которая сочится из земли — она грязная и чертовски отвратительно теплая, но со временем ты привыкаешь — вот только мы здесь уже несколько дней. Правда, сейчас я сыт. Сыт, как бочка. — Его окровавленные губы опустились в ее ушную раковину, и его щетина щекотала ей кожу, пока он нашептывал, — Хочешь увидеть камень? Хочешь голой лежать на нем и чувстовать меня в себе, под кружащимися звездами в то время, как трава поет наши имена? Поэзия, а?