Олег Рой - Старьевщица

Ошеломленный, заинтригованный, он в тот же вечер снова отправился в ресторан. Долго сидел за столиком в нетерпеливом ожидании, отогнал пару девиц, выразивших желание с ним познакомиться, и почти утвердился в мысли, что вчерашняя дама лишь плод его воображения, но тут Старьевщица появилась вновь. И опять, как накануне, между ними произошел разговор, завершившийся сделкой. В этот раз Костя уступил ей воспоминание об искусстве — о живописи и художественной школе. Это была значительная жертва, ему было жаль этих воспоминаний, но и плата была соответственной — Старьевщица согласилась на его цену в двадцать пять тысяч евро. На эти шальные деньги он наконец-то смог купить себе приличный автомобиль, причем новый, а не с пробегом. А далее последовала еще одна встреча, и удивительная женщина сама сказала, что ее интересует. Она захотела купить у него воспоминание о Кате. О том периоде, когда он очень настойчиво ухаживал за будущей женой, о торжестве, какое он испытал, когда Катя сказала «да», о свадьбе и первых месяцах семейной жизни…

— Но как же так? — не понял он, выслушав предложение. — Ведь Катя моя жена, и разводиться с ней я пока не собираюсь. Как же я буду продолжать с ней жить без этих воспоминаний?

— Да так же, как живет множество семей на свете, — неприятно усмехнулась Старьевщица. — Ты просто забудешь то хорошее, что вас связывало когда-то, — вот и все. А остальное никуда не денется. Подумай, много ли ты потеряешь? Какие-то сентиментальные воспоминания. Разве ты часто в них погружаешься? Я ведь знаю, твоя супруга не так тебе дорога, она для тебя всего лишь трофей в соперничестве. А я тебе дам за это воспоминание хорошие, очень хорошие деньги — пятьдесят тысяч долларов.

И Костя позволил себя уговорить.

Некоторое время ему казалось, что он ну просто сказочно разбогател. Таких денег и чтобы сразу у него никогда не бывало. Но, как известно, аппетит приходит во время еды. Очень скоро Костя понял, сколь ничтожно малы полученные им от Старьевщицы суммы. Особенно это было заметно, когда он общался с процветающим Дроном. Каждый раз после встречи с ним Константин возвращался домой удрученным. Быстрое и легкое богатство, которое обещала Старьевщица, неудержимо манило его. Но недаром Костя Панов с самого детства отличался, как птица Говорун из забавного мультика «Тайна третьей планеты», умом и сообразительностью. Помимо искусства, воспоминание о котором он продал, он с детства любил фантастику, знание которой пока оставалось при нем. И он прекрасно представлял себе, каким может стать, во что превратиться человек, лишенный воспоминаний. Про это он не раз читал и смотрел фильмы. Такого будущего умный Костя Панов себе не желал. Но и отказываться от денег резона не было. И потому при очередной встрече — а теперь он и Старьевщица встречались довольно часто — он задал ей вопрос в лоб: нет ли какого-нибудь иного способа договориться? Быть может, кроме хороших воспоминаний есть и еще какой-то товар, который она готова купить?

— А ты и впрямь, оказывается, парень неглупый, — вскинула бровь Старьевщица. — Ну что ж, отвечу начистоту. Ты прав. Есть товар, который интересует меня не меньше, а даже больше, чем приятные воспоминания.

— И что же это? — нетерпеливо выдохнул Костя.

— А сам не догадываешься? — хохотнула она. — Я же Старьевщица! И, стало быть, этот товар — некие старые вещи. Но, конечно, не все подряд. Мне нужны только некоторые, особенные. И кое к каким из них ты имеешь самое прямое отношение.

Она проигнорировала Костин недоуменный взгляд и продолжила:

— Помнишь ли ты, как много лет назад вы с приятелем нашли на чердаке старого дома дубовый сундучок? — Костя кивнул. — То, что в нем лежало, вы сочли никому не нужным барахлом, хотели выкинуть. А меж тем мне бы очень хотелось приобрести те самые вещи.

— Погоди минуту! — Он напряг память. — Там вроде были часы. Да, старые часы. А еще — тетради. Тетради в коричневых обложках, кажется, какие-то дневники, детские дневники. И что-то еще. А, ну да! Кукла. Сломанная. С лицом из фарфора. И оно разбилось. Неужели тебе и впрямь интересен тот хлам? Черт, знать бы тогда… А теперь я и не соображу, куда мы могли все это подевать. Не исключено, что выкинули на помойку. Хотя нет, подожди, подожди, куклу Дрон отдал Катьке! Она еще показывала нам ее, когда отреставрировала — у нее, кстати, отлично получилось!

— Ладно, не мучайся, — с улыбкой остановила его Старьевщица. — Я лучше тебя знаю, где все эти вещи. И сумела найти и часы, и куклу, и сундучок, хотя он-то мне совершенно неважен. Из важного для меня остались лишь дневники, и я точно знаю, где они.