Сергей Болотников - Тролльхеттен

Впрочем, даже если бы Нижний город предстал во всей своей красе, его все равно нельзя было бы назвать отрадным зрелищем.

От ледяного душа у Владислава разболелась голова, и он с трагическим вздохом отвернулся от окна. Двинулся на кухню, прихватив с собой воркующее радио. Проходя, задел за стул, и от сотрясения пробудился компьютер, четко щелкнувший монитором и высветивший строчки вчерашней статьи, которой предстояло плавно перерасти в статью сегодняшнюю и, может быть, завтрашнюю. Системный блок загудел, бодро перегоняя воздух вентиляторами. Явно не то, что надо, особенно если учесть, что он делал это в течение всей ночи. Надо бы проветрить комнату, да вот только открывать форточку навстречу утреннему туману — значит выпустить на волю последние остатки тепла. Лето явно не задалось.

На кухне Влад вскипятил чаю — крепчайшего, с лимоном, так, чтобы обжигал губы. Радио стояло на кухонном столике и с невменяемым энтузиазмом разошедшейся певчей птицы сотрясало нежаркий воздух туповатой танцевальной мелодией, наиболее подходящей, по мнению заштатного радиодиджея, для только что проснувшихся обывателей.

Владислав уселся за стол и стал мрачно прихлебывать чай, кривясь от мощного лимонного привкуса. Ничего, то, что надо недоспавшему мастеру печатного слова. По потолку громко и отчетливо затопали, скрипнула на высоких тонах дверь, а потом от души грохнула, зазвенев стеклами. Зазвучали голоса, мужской и пара женских — проснулись соседи сверху. Истеричная ячейка общества — муж, жена и пятнадцатилетняя дочь с тяжелейшим неврозом. Совсем недавно переехали сюда из Нижнего города, и с тех пор не один день не обходился у них без свары. Да ладно, день — ни одно утро, что особенно напрягало Владислава. Глава семейства ранее работал на закрытом заводе, а значит, ныне беспробудно пил. С утречка его мучило тяжелое состояние абстиненции, при котором худшими на свете врагами на свете становились жена и дочь. Каждый новый день начинался у них с неразборчивой ругани, топота и хлопанья многострадальной кухонной дверью. Влад все ждал, что в один прекрасный день дверца хлопнет в последний раз, и воцарится тишина, а потом он прочитает в криминальном разделе местной газетки о кровавой разборке между членами этого буйного семейства. Вот и сейчас, еще толком не проснувшись, они о чем-то спорили на повышенных тонах.

«И региональные новости, — бормотало радио в правое ухо приятным женским голосом. — Двое волков сбежали сегодня из Старо-Охотского областного зверинца. По данным смотрителя зверинца Николая Васина эти звери не содержались в вольере, потому что были ручными и общими любимцами администрации зверинца. Васин утверждает, что волки были самолично найдены им в лесу и воспитаны в близости к человеку, и потому не представляют для последнего никакой опасности. Впрочем, смотритель и вся дирекция зверинца не исключает, что почуяв воздух свободы, звери поведут себя не так, как обычно.

Остается добавить, что последний раз волков, а это самец и самка примерно одного возраста, видели в поле возле села Новоспасово, после чего их след был потерян. Во избежание неприятностей, жителям названного села, а также расположенного рядом города не рекомендуем покидать дома в поздний час, когда у хищников особенно обостряются инстинкты.

Восемьдесят лет исполнилось сегодня заслуженному мастеру ремонтного цеха номер 16 Алексею…»

— Мааамааа! — донесся сверху ломающийся голос стоявшей на грани суицида дочери. — Мааам, воду снова отключили! — пауза, потом, — нет, горячую!

Залопотали голоса, хлопнула дверь, загремели стекла — отец семейства был недоволен исчезновением теплой воды. В квартире снизу заплакал ребенок — громко с захлебом. Там живут одинокая мать с сыном. Сыну четыре года, Влад его видел — очень застенчивый и пугливый малыш. Но дома настоящий тиран, и мать его ходит с сильно ее уродующими кругами под глазами. Вот и сейчас дитяте что-то не понравилось, и он стремился оповестить об этом свою задерганную маманю и весь дом заодно.

«И в свои годы Алексей Петрович держится молодцом, и молодых держит в строгости, а то, по его собственному выражению «Распустились, едрена корень!» И правильно, Алексей Петрович! Всех благ вам, а главное побольше здоровья!»

Влад ухмыльнулся и выключил радио, оборвав щебечущую дикторшу на полуслове. Стало слышно как вода капает из плохо завернутого крана.

В комнате компьютер опять погасил экран и погрузился в свой электрический сон. Легким тычком по пробелу Владислав вернул его к жизни.