Сергей Болотников - Там, где ничего нет

Сергей Болотников

Там, где ичего нет

Грохнуло! Резко, оглушающе, треск прокатился взад-вперед, наскочил на барабанную перепонку и запрыгал по ней во всех оттенках, щелкающего треска. Сверху блеснуло, сверкнуло синевато белой вспышкой, на миг припечатавшей светом окрестности, а затем поток черной-серой грязной воды утопил в себе все вокруг. Арсений ругнулся вполголоса, покосился испуганно вправо, а руки уже сами собой выправляли мягко входящий в занос автомобиль. Шины коротко взвизгнули, оставили два черных, моментально высохших резиновых плевка позади. Скорость, елки, торопливость. За стеклом чернота, изредка бликует под вспышками гладкий, черный, словно китовая спина, асфальт дороги впереди. Уходит вдаль черное полотно, а посередине, как раз под радиатором машины, длинная, снежно белая полоса разделения. Совсем новая, чуть ли не светится в темноте. "е уж то в таком захолустье есть деньги на обновление полотна? Странно". -Автоматизм, автоматизм, - пробурчал Арсений себе под нос, рывком переключая скорость, и заставляя автомобиль тяжело, как загнанная коняга вздрагивать. ичего лошадка, скоро и ты будешь в стойле. А твой водитель в тепле. Тут было пусто. Только дорога прямая, и уходящая во мглу, не задеваемую даже дальним светом фар, да темный еловый бор по сторонам. Даже не темный, черный, как антрацит, не единого блика из чащи. Да был бы он, обрадовало бы это одинокого путника? Ледяной синеватый свет из еловой чащи. Пусть даже этот путник мчится посреди шоссе на скорости под сто километров в час. Ехал по центру, не боялся встречной машины, фары у той видно издалека. А что главное, нет здесь в этой глуши машин, кроме его, а Арсению хотелось иметь пространство для маневра, если что ни будь выскочить из лесной холодной глуши.

Место было глухое. И не просто глухое, а очень глухое, абсолютно заброшенное. Верхнее Поволжье. Если сейчас, остановить автомобиль, и выйти в сочащийся дождем мрак, а после идти через лес, продираясь сквозь жесткий сырой кустарник. То километра через три выйдешь к вяло влекущей свои свинцовые воды реке Волге. Это сейчас, там дождь, и по водной поверхности бежит нетерпеливая рябь от небесных капель, а в тихие дни можно заметить желтоватую, дурнопахнущую пену на грязноватых, в сухих рыбьих костях пляжах. Люди здесь живут, да, но в тех двух селах, что он проезжал Арсений не заметил не единого признака указывающего на присутствие электричества. Да и народ там в основном старый, обветшалый. Древние старики да старухи. Безнадежно глядящие вслед его быстрому автомобилю. Они были стары, и, как казалось не слишком нормальные, одержимые. Странные эти места, странные по сравнению с шумной Москвой, где летом воздух плавиться и растекается по асфальту от лютой жары, а запертому в своей бетонной клетушке Москвичу, нельзя даже открыть форточку, потому как тогда внутрь ворвуться извечный автомобильный шум и запах выхлопов машин. Тяжело, но здесь тяжелее. Как там сказал неоклассик: "Пахнет весной и выхлопными газами". Вот-вот, только здесь то не весна, а затяжная среднерусская осень, конец сентября, и дожди соответствующие, только вот бор по сторонам - эта угрюмая черно-зеленая сила продоложает жить, и вспышки молний высвечивают необлетающую тяжкую листву. Арсений вздохнул, в машине было холодно, а на заднем стекле конденсировалась и скатывалась на сиденье маленькими капельками холодная влага. Включил бы печку, не окочурься она по месяца назад. Теперь если, включищь, опасайся взрыва. Он торопился, подгазовывал, посылая свой автомобиль, потрепанный Фордик, купленный - как сейчас помнил - за семьсот пятьдесят долларов, сквозь громыхающий, и извергающий потоки не слишком чистой воды мрак. У него была причина. Он искал деревушку со странным названием игде. игде и все тут, такое название, странная деревушка со странными людьми. Увидеть, узнать, поговорить с жителями, а затем накидать очерк в родную газету вот и все задание. И вот только недавний выпускник журналисткого факультета может так рьяно взяться за такое дело. игде:и располагается надо понимать в ичто. Арсений свою ухмыльнулся, не забывая бросать однако взгляды по сторонам, где в лесу плясали вызываемые светом фар тени. Лес древняя сила, животная и неразумная, как был, так и остался с давних времен. Что джунгли, что сельва, что простой еловый бор. Где не растет трава из-за рыжей сухой хвои. Пройдешь по такому хвойному ковру, да и ступишь в невидимое глазом озерцо.