Игорь Денисов - Судья

— И что теперь? — спросил он, потирая лоб. — Как же вы живете?

Старик бессильно улыбнулся. Посмотрел вдаль.

— Я теперь в поездах живу. Сажусь с поезда на поезд, езжу из города в город. Проводники меня уже в лицо знают. Я им сказал, что меня дочка из дому выгнала, уж они меня из вагона не выгоняют. Чаек носят.

Павел покачал головой.

— Но ведь долго так все равно не протянешь.

Старик выдавил жалкую улыбку.

— Что ж делать? Я в свое время воевал, чтоб моя дочка жила — так что ж теперь, с ней воевать?

— Разве вам не хочется отомстить?

— Дурные у тебя мысли, сынок, — старик внимательно посмотрел на задумчивого Павла. — Знаешь, как в народе говорят? «Месть — меня ест». Да и как можно своему семени мстить? Ничего, я пожил. Пусть теперь она живет как хочет, и бог ей судья.

Он вышел на освещенный огнями витрин проспект. Остановился у панорамного окна модного кафе. Словно кто-то схватил его за плечо. Синие глаза расширились.

Через стекло Павел увидел Инну Нестерову.

Она сидела одна, в белой блузке и черной мини-юбке. Сгорбившись над чашкой кофе, почти не обращала внимания на окружающих. При всей ее красоте и свежести девушка выглядела усталой. И была в ее лице печать рока. В каждом движении чувствовалось нечто, бессознательно вызывавшее у Павла отвращение и жалость. Словно у нее на спине висела табличка: УДАРЬ МЕНЯ.

Инна вздрогнула. Увидела Павла. В глазах промелькнул страх.

Павел сам не понял, как миновал фойе и оказался в шумном зале, полном людей. В сером плаще, черной вельветовой рубашке и поношенных джинсах он казался себе неандертальцем.

Павел взял кофе. Кассирша окинула его прикид скептическим взглядом.

— Простите, стул свободен?

Инна подняла голову. Враждебно взглянула прямо в глаза.

— Нет. Этот стул ломаный.

Павел отвернулся. Огляделся в поисках свободного столика.

«Не получилось общения. Жаль, жаль».

Что «жаль»? Боже мой, Павел, что ты здесь делаешь? Сейчас же уходи!

— Да сядь ты, — с досадой сказала Инна. — Я пошутила.

Повесив на спинку плащ, Павел сел.

— Я думал, ты кого-то ждешь.

— Ты думал? Не сломай голову.

Инна отхлебнула кофе. Наморщила лоб.

— Где я тебя видела?

— В отделении. На допросе.

Инна вздрогнула. Рассмеялась.

— Да? Прикольно!

Девушка развалилась на стуле.

— Ты чего, язык проглотил?

— Нет, — Павел отхлебнул, неловко озираясь и вздрагивая от каждого звука. Он чувствовал себя идиотом. И не знал, куда спрятаться от неприятного, прямого взгляда наглых глаз Инны.

— Ну, выкладывай: как тебя зовут, где живешь, чем занимаешься?

— Тебе есть до этого дело?

— Действительно, — хмыкнула Инна. — Мне нет до этого никакого дела.

— Вы, женщины, интересуетесь в мужчине чем угодно, только не тем, чем надо.

— М-м, очень интересно. А чем надо интересоваться?

Павел склонился над столиком.

— Вот ты спрашиваешь: как меня зовут, чем я занимаюсь и так далее. Я могу наговорить много всего, но что это даст тебе? А ты попробуй спросить: «Что ты за человек? Что чувствуешь? Чего хочешь от жизни?»

— Никто об этом не спрашивает.

— А между тем, об этом и стоило спросить.

— Можно подумать, кто-нибудь даст правдивый ответ.

— Все же это было бы правильно.

— Но это невозможно, — Инна положила локти на стол. Подперла ладонью подбородок. — Это даже такая дура, как я, знает.

— Ты не дура.

— Почем ты знаешь? — раздраженно спросила Инна. — Все, что ты здесь наболтал — полная чушь! Мне не нужно тебя ни о чем спрашивать. Я и так знаю, чего ты хочешь.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

— Я чувствую, что ты все видишь, — сказал Павел.

— Вот! — Инна расхохоталась, запрокинув голову. Она смеялась неестественно громко. На нее оглядывались с отвращением.

— А знаешь, как я узнала?

— Как?

— Очень просто! Только сумасшедший явится сюда в этих… отрепьях.

Павел кивнул. Улыбнулся.

— Ты заметила, на нас все пялятся?

— Да. Давно.

— Это из-за меня или из-за тебя?

— Из-за меня, — насторожилась Инна.

— Ну да. Ты — Нестерова.

— Что с того? Нельзя быть Нестеровой?

Павел взглянул ей в глаза. Инна вздрогнула.

— Что я такого сказал?

Она вдруг виновато улыбнулась.

Зазвонил мобильник. Инна схватила сумочку и начала лихорадочно рыться. Раздраженно выругалась.

— Это ты, любимый? Да. Я в тошниловке сижу, скучаю. Да. Да, да, да. Хорошо. Конечно.

Она улыбалась. Ее губы дрожали.

— Конечно. Буду через полчасика.