Энн Райс - Мумия

– Ты все еще здесь, – прошептал Рамзес на древнем языке, оглядывая руины.

Этим холодным ранним утром ему вспомнилось то время, когда все казалось простым и понятным, когда он был храбрым царем, который взмахом меча или дубинки не раздумывая убивал своих врагов. Когда он убил жрицу в пещере, чтобы никто никогда не узнал великую тайну.

Тысячи раз он задавался вопросом: что было бы, если бы он не совершил этого тяжкого греха – не убил невинную колдунью, чей смех до сих пор звучал в его ушах?

Я не дурак, чтобы пить это.

Неужели он проклят именно из-за этого? Осужден на вечные странствия, как библейский Каин, отмеченный роковой печатью, навсегда разъединившей его с челове­чеством.

Он не знал. Он знал только одно – он больше не может выносить свое вечное одиночество. Он ошибся, он будет ошибаться снова и снова. Теперь это ясно.

Что означала эта изоляция? Что каждая попытка вырваться из заколдованного круга окончится катастрофой?

Рамзес положил руку на грубую каменную лапу сфинкса. Песок здесь мягкий и глубокий, ветер поднимает его, песчинки забиваются под одежду и жестоко терзают глаза.

Он снова взглянул на изувеченное каменное лицо. Вспомнил, как когда-то совершал паломничество и подходил сюда в процессии. Услышал флейту и барабан. Почувствовал запах благовоний и услышал ритмичные песнопения.

Теперь он творил свою собственную молитву, но на том же древнем языке и в той же древней манере, которая была знакома ему с детства.

– Бог моего отца, моей земли! Посмотри на меня всепрощающим оком. Вразуми меня, научи, что мне делать, чтобы вернуться в лоно природы. Или мне уйти отсюда всеми презираемым, плачущим, кричащим о том, что я уже вдоволь настранствовался? Я не бог. Я понятия не имею о том, что такое созидание. И что такое справедливость. Но кое-что я все-таки понимаю. Тот, кто создал всех нас, тоже не очень-то справедлив. А если и справедлив, то его справедливость похожа на твою мудрость, о сфинкс. И это есть великая тайна.

Чем больше светлело, тем отчетливее и прочнее становилась огромная тень отеля Шеферда. Рамзес и Самир подходили к нему – две молчаливые фигуры в балахонах.

Крытый черный фургон на своих четырех колесах подкатил к центральному входу. На асфальт сбросили туго перевязанные пачки газет.

Пока мальчишки разбирали утреннюю почту, Самир быстро вытащил газету из тугой пачки. Полез в карман за монеткой и кинул ее одному из мальчишек. Тот ловко поймал ее.

КРАЖА И УБИЙСТВО В МАГАЗИНЕ ОДЕЖДЫ

Заглянув через плечо Самира, Рамзес тоже прочитал за­головок.

Мужчины молча переглянулись.

Потом они пошли прочь от спящего отеля, в поисках какого-нибудь кафе, где можно посидеть, подумать, узнать из газеты о новых преступлениях и прикинуть, что делать дальше.

Когда первые лучи солнца проникли сквозь тонкие занавеси, ее глаза были открыты. Какими прекрасными они казались ей – эти теплые руки божества, обнимающие и согревающие ее!

Ну и тупицы же эти греки – с чего они взяли, что кто-то вывозит солнце из-за горизонта на колеснице?

Ее предки знали: солнце – это бог Ра. Дающий жизнь. Самый главный из всех богов. Без него другие боги немыслимы.

Солнце достигло зеркала – и дивный золотистый свет наполнил всю комнату, на мгновение ослепив Клеопатру. Она села в постели и легонько прикоснулась к плечу своего любовника, ощутив странную слабость. У нее закружилась голова.

– Рамзес! – прошептала она.

Теплый солнечный луч коснулся ее лица, тонких черных бровей и закрытых век. Она почувствовала его тепло на груди и на протянутой руке.

Покалывание, тепло, жаркое дыхание жизни.

Она встала с постели и неслышными шагами прошла по ворсистому зеленому ковру. Мягче травы, он полностью заглушал ее шаги.

Она остановилась у окна, глядя на площадь и на широкую серебристую ленту реки. Ладонью коснулась своей теплой щеки.

Какая-то живительная волна колыхнула все ее тело. Словно ветер поднял волосы и оторвал их от шеи – горячий ветер пустыни, ворвавшийся в коридоры дворца, обдувающий ее со всех сторон, проникающий внутрь.

Ее волосы зашелестели – словно кто-то водил по ним расческой.

Это началось в катакомбах! Старый жрец рассказал ей сказку, они посмеялись над ней за ужином. Надо же, в глубокой каменной пещере будто бы спит бессмертный по имени Рамзес Проклятый, который якобы был советником при царях далеких династий, который удалился во мрак и погрузился в сон во времена ее прапраотцов.