Энн Райс - Мумия

Но зачем ему эта одежда, когда раненую женщину надо укрыть от посторонних любопытных глаз? Эллиот нашел обычную мусульманскую робу, которая была аккуратно сложена на дне гардероба. Так что теперь можно дать ей чистую одежду, если, конечно, Маленка согласится продать ее.

Он постоял в дверном проеме, восстанавливая дыхание. Посмотрел на королевское ложе, купающееся в солнечных лучах, на москитную сетку с завязанным сверху пышным бантом, которая очень напоминала корону. Все как-то зыбко, неестественно. Перед мысленным взором пронеслась сцена гибели Генри. Эллиот ничего не почувствовал, ничего – кроме холодного ужаса, от которого пропадало само желание жить.

Жажда жизни. В кармане у него лежал сосуд, в котором осталось несколько капель драгоценного эликсира.

И это тоже не вызывало никаких эмоций, не выводило из состояния транса. Мертвая уборщица в музее, мертвый Генри во дворе. И это существо, которое жарится на солнце!

Эллиот не мог заставить себя размышлять. Стоит ли пытаться? В одном он был абсолютно уверен: надо добраться до Рамзеса. Но где сейчас Рамзес? Что сделали с ним те пули? А те люди, которые вытащили его из музея, все еще держат его у себя?

Но сначала эта женщина; он должен вывести ее из сада и спрятать здесь, чтобы можно было убрать тело Генри.

Она ведь может напасть на людей, которые придут за Генри. И один ее вид способен их убить.

Возвращаясь во двор, Эллиот пытался навести в мыслях порядок. Они с Рамзесом никогда не были врагами. А теперь они союзники. И может быть… Но у него не осталось сил предаваться мечтам, надо сделать то, что задумано.

Эллиот сделал несколько осторожных шагов в сторону спящей на полу женщины.

Полуденное солнце жарило изо всех сил, и вдруг он испугался за нее. Эллиот посмотрел на нее и даже зажмурился: он увидел совсем не то, что ожидал.

Она стонала во сне; она мучилась по-прежнему, но это была совсем другая женщина, женщина потрясающей, изумительной красоты!

Правда, сквозь ее волнистые волосы на макушке виднелся большой участок белой кости, из челюсти выступал кусочек хряща. На правой руке вместо двух пальцев торчали голые кости, а из суставов по-прежнему сочилась кровь. И на груди все еще зияла огромная рана, обнажая белые ребра, прикрытые лишь тонкой мембраной крошечных ка­пилляров.

Но лицо уже приобрело человеческий облик: округлые щеки розовели смуглым румянцем, изящно очерченные губы стали пунцовыми, кожа приобрела нежный оливковый оттенок.

Соски тоже были нежно-розового цвета, крепкие груди налились.

Что произошло? Требуется какое-то время, чтобы элик­сир подействовал?

В смятении Эллиот приблизился к женщине. Жара стояла невыносимая. В голове у него помутилось. Стараясь не потерять сознания, он ухватился за колонну и немного постоял так, глядя на женщину, которая открыла свои светло-карие глаза.

Она вздрогнула, подняла правую руку и осмотрела ее. Она наверняка чувствовала, что с ней происходит. Казалось, раны причиняют ей сильную боль. Ахнув, женщина дотронулась до кровоточащей раны на руке.

Вряд ли она понимала, что выздоравливает. Безжизненно уронила руку на грудь, закрыла глаза и снова тихо заплакала, прошептав в полудреме:

– Рамзес.

– Пойдем со мной, – ласково обратился к ней Эллиот на латыни. – Пойдем в дом, там ты ляжешь на чистую постель. Женщина уныло посмотрела на него.

– Там тоже солнечно, – сказал Эллиот. И как только он произнес эти слова, его осенило. Именно солнце исцеляло ее! Он видел, как оно подействовало на ее руку, когда они шли по улицам. И та часть глаз, которая не была укрыта по­крывалом, тоже восстановилась.

И Рамзеса пробудило к жизни именно солнце. Вот как объясняются начертанные на саркофаге странные слова, запрещающие впускать солнечный свет в усыпальницу.

Но сейчас не время предаваться размышлениям или расспросам. Женщина села, на груди у нее теперь не было ветхих лохмотьев, а лицо, обращенное к Эллиоту, оказалось красивой овальной формы, щеки рдели румянцем, глаза холодно светились.

Она протянула Эллиоту руку, но, заметив костлявые пальцы, тут же с шипением отдернула ее.

– Нет, доверься мне, – произнес он на латыни и помог женщине подняться на ноги.

Он повел ее по маленькому дому в спальню. Она рассматривала находившиеся в комнате предметы. Ногой потрогала мягкий персидский ковер. Посмотрела на маленький граммофон. Интересно, каким ей видится черный диск пластинки? Эллиот попробовал подтолкнуть ее к кровати, но женщина не пошевелилась. Она увидела на туалетном столике газету, взяла ее в руки и стала разглядывать оперную афишу – привлекательную египтянку и ее воинственного возлюбленного, стоящих на фоне трех пирамид и египетских пальм.