Энн Райс - Вампир Арман

Повисла пауза.

Я долго думал, прежде чем кидаться в речи. Сибель прекратила играть, я знал, что она волнуется за меня, что я нужен ей, я чувствовал, чувствовал сильный толчок ее вампирской души. Придется пойти к ней, и скоро. Но я остановился, чтобы произнести еще несколько слов:

– Тебе следовало бы доверять им, господин, тебе следовало позволить им воспользоваться своим шансом. Что бы ты ни думал о мире, ты должен был дать им время. Это был их мир и их эпоха.

Он покачал головой, как будто разочаровался во мне, немного устало, словно он давно уже разрешил для себя все эти вопросы, возможно, еще до моего вчерашнего появления, казалось, он хочет выкинуть это из головы.

– Арман, ты навсегда останешься моим сыном, – сказал он с великим достоинством. – Все, что есть во мне волшебного и божественного, связано с человеческим, так было всегда.

– Ты должен был дать им возможность прожить свой час. Никакая моя любовь не могла подписать им смертный приговор или допуск к нашему странному, необъяснимому миру. По твоим оценкам, мы, может быть, и не хуже людей, но ты мог бы и сдержать свое слово. Мог бы оставить их в покое.

Достаточно.

К тому же, появился Дэвид. Он принес копию расшифровки, над которой мы работали, но не это его волновало. Он приблизился к нам медленно, явно возвещая о своем присутствии, давая нам возможность замолчать, что мы и сделали.

Я повернулся к нему, не в состоянии сдерживаться.

– Ты знал, что это произойдет? Ты понял, когда это случилось?

– Нет, – торжественно ответил он.

– Спасибо, – сказал я.

– Ты нужен им, твоим детям, – добавил Дэвид. – Мариус может быть создателем, но они всецело твои.

– Знаю, – сказал я. – Я иду. Я сделаю все, что нужно. – Мариус протянул руку и дотронулся до моего плеча. Вдруг я осознал, что его выдержка находится на грани. Когда он заговорил, его голос дрожал и светился от чувства.

Ему ненавистна была буря в его душе, моя печаль лишила его самообладания. Я прекрасно это понимал. Удовлетворения мне это не принесло.

– Ты меня презираешь, возможно, ты прав. Я знал, что ты будешь плакать, но в некотором глубинном смысле я неправильно судил о тебе. Я кое-чего в тебе не понял. Может быть, я никогда не понимал.

– Чего же, господин? – ядовито спросил я.

– Ты любил их самоотверженной любовью, – прошептал он. – Все их странные недостатки, дикие пороки не компрометировали их в твоих глазах. Ты любил их, возможно, с большим уважением, чем я… чем я любил тебя. – Он выглядел ужасно потрясенным.

Я мог только кивнуть. Я вовсе не был уверен, что он прав. Моя потребность в них никогда не подвергалась проверке, но я не собирался ему об этом рассказывать.

– Арман, – сказал он, – ты же понимаешь, ты можешь оставаться здесь, сколько хочешь.

– Хорошо, потому что, наверное, придется, – сказал я. – Им здесь нравится, а я устал. Поэтому большое тебе спасибо.

– Еще кое-что, – продолжал он, – и я говорю от чистого сердца.

– Что, господин? – спросил я.

Дэвид стал рядом, чему я очень радовался, так как он служил своего рода сдерживающим фактором для моих слез.

– Я искренне не знаю ответа, и спрашиваю тебя со всем смирением, – сказал Мариус. – Увидев покрывало, что ты увидел на самом деле? Нет, я не спрашиваю, был ли то Христос, был ли то Господь, было ли то чудо. Я хочу знать следующее. Там было пропитанное кровью лицо существа, положившего начало религии, виновной в таком количестве насилия, которого не знало ни одно вероисповедание мира. Пожалуйста, не злись на меня, просто объясни. Что ты увидел? Просто потрясающее напоминание о твоих иконах? Или же на самом деле оно действительно было пропитано любовью, а не кровью? Объясни мне. Мне искренне хотелось бы знать, если это не кровь, а любовь.

– Ты задаешь старый и простой вопрос, – сказал я, – а в моем настоящем положении я совсем ничего не знаю. Тебе интересно, как он мог стать моим Господом, учитывая твое описание мира, твои знания Евангелий и заветов, изданных во имя него. Тебе интересно, как я мог поверить во все это, когда ты в это не веришь, я прав?

Он кивнул.

– Да, мне интересно. Потому что я тебя знаю. И знаю, что вера – это как раз то, чем ты просто не обладаешь.

Эти слова меня потрясло. Но я мгновенно понял, что он не ошибся. Я улыбнулся. Внезапно я ощутил прилив трагического волнующего счастья.

– Что ж, я понял, о чем ты говоришь, – сказал я. – И я дам тебе свой ответ. Я увидел Христа. Некий кровавый свет. Личность, человека, силу – я почувствовал, что узнал его. И он не был Господом Богом, Отцом Всемогущим, он не был создателем вселенной и всего мира. Он не был Спасителем, он не был тем, кто явился ради искупления грехов, начертанных в моей душе до моего рождения. Он не был вторым лицом Святой Троицы, он не был теологом, вещающим со Святой горы. Для меня он был не таким. Для других – может быть, но не для меня.