Элтон Иван: Адский поезд

— Черт.

Он стоял, смотрел в окно, но там не было ничего интересного. В голове, точно муха, металась какая-та мысль, и он все не мог ее поймать.

ЧТО-ТО ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ ЗА ОКНОМ.

Костя даже посмотрел сам на себя в отражении в стекле.

— Это жара, — сказал он.

Ему тотчас пришли на ум слова Сергей Сергеева, который был родом из Краснодара про жару. Мол, эта жара — это не жара.

Но, с другой стороны, какая разница — жарко или холодно, когда ты едешь к морю.

Так он стоял минут пять, меняя фокусировку зрачков. Глядя сам на себя, он несколько раз улыбнулся.

Готично?

Конечно.

Еще модно говорить — «готишно», но Костя контркультурные сайты не посещал.

Он улыбнулся и показал зубы. Что это? Что это за зубы? Костя сощурился, пытаясь выяснить, что же он видит. В этот момент поезд стал поворачивать, обращаясь окнами к солнцу, и глаза Косте ударил солнечный зайчик.

В закрытых глазах отразился темный силуэт, и Костя еще некоторое время стоял, пытаясь рассмотреть его.

— Ерунда, — сказал он сам себе.

Конечно, ничего другого и не могло быть. Но, придя в вагон-ресторан, он не на шутку разволновался. Попросил у бармена бутылку минералки. В этот момент рядом с ним появился Саша Петькин.

— Йоу, чувак! — воскликнул он.

Костя икнул. У него не было слов. Он вообще не знал, что сказать.

— Джо Вокер! — воскликнул Саша.

Костя вздрогнул.

— Вот!

Он увидел перед собой сначала указательный палец, а затем — бутылку «Джо Вокера».

— Пойдем, — произнес Петькин, — тут едет один Амиго. Это — камрад Буффало с удаффкома. Мы взяли вискарь и бутерброды с красной икрой, йоу. Пойдем.

— Пойдем, — как-то скромно ответил Костя.

Костя как-то сразу не сообразил, что значит «амиго». Ему подумалось, что это — какая-та марка напитка, а удаффком — это то ли бар такой, то ли — магазин. Да, скорее всего — магазин. Его голова была полна странных ощущений, и он гнал их прочь.

Ему вдруг вспомнился один случай…..

— Хотя — ерунда, — сказало ему подсознание.

— Конечно, ерунда, — ответили внутренние голоса.

Один раз, в темном кинотеатре, при просмотре какого-то банальнейшего фильма, прошлой весной…. Это когда права сидела Светка — он пытался с ней встречаться, но Светке быстро надоело….. Еще бы — зачем… кому…. Кому нужен парень, который живет и спит. Идет и спит. Но если бы она знала, что Костя не спит, он просто в теме.

В своей теме……

И вот, слева вдруг появился человек, и Костя ясно осознал, что он не пришел, и не перелез с верхнего ряда, и не взобрался с нижнего. Он просто появился. Он сел и стал смотреть на Костю.

Что парень мог сказать?

Вы были в такой ситуации? Наверняка бы — не поверили себе. Ведь всегда есть простые объяснения сложным вещам.

Например…..

Костя, он продолжил просмотр. А что за фильм был? «Адмирал», наверное? Но, кино, в общем, не шло. Незнакомец же вдруг поднялся со своего места и сказал Костя на ухо:

— Будет!

И он пошел по ряду, к выходу, вызывая недовольство у зрителей.

Впрочем, мысли — мыслями, а была еще и жара. Что тут скажешь?

Они присели за столик. Камрад Буффало был толстым молодым человеком лет 28-ми, щеки его выдавались вперед так далеко, что глаз почти не было видно. Так обычно бывает, когда много едят и мало двигаются. Очень часто так жиреют системотехники. Он был велик как в ширину, так и в высоту и как-то особенно заторможен. Не так, как Костя, а по-особенному. Скорее, у него в голове было слишком много мыслей, и он в них варился, варился, разговаривал сам с собой.

— Привет, — поздоровался Костя.

— Ага, — ответил камрад Буффало — как будтор сам себе.

Косте, на самом деле, было далеко не до них. Но здесь вдруг появилась возможность отвлечься. Ведь он сам не знал, что же его волновало. И что все это значило? Нельзя же так неожиданно загрузиться от ничего?

— Далёко? — спросил камрад.

— Сочи, — ответил Костя вяло.

Саша Петькин наполнил бокалы. Они выпили. И тотчас он стал рассказывать что-то. Именно что-то. Из всех его слов Костя почти ничего не понял. В его лексиконе проскакивала масса модных слов, всякие кричащие междометия и прочее.

Язык Саши был крайне продвинут. Он смешивал русский, английский, олбанццкий, а также какие-то произвольные звуки, которые сам для себя находил крайне умными.

Камрад Буффало кивал и говорил:

— Ну да.

— Стало быть, так.

— Типа ага.

— Стало быть, так и есть.

— Ага.

— Типа да.

— Все так, амиго.

Казалось, что ему все равно, просто он делает вид, что ему интересно.