Элтон Иван: Адский поезд

— Я, я, — прокричал Петькин.

Еще одно усилие.

И вот, рука уже тянется к пульту.

— Йо, ком он, я смогу.

Рука зависает над пультом. И в этот момент листик распрямляется, поднимается, вспоминая, что у него есть стебель и вбирает жертвы в себя.

Тела исчезают.

Но лица остаются.

Листик полон лиц — это все его жертвы. И все эти жертвы живы. Они продолжают дышать и мучиться……

Открылись двери. Одна дверь была перпендикулярна вагона, и в нее вышел Ынжац. Костя увидел длинное зеленое поле, в самом конце которого находился дом с красной крышей. Демон шел по нему, постепенно удаляясь. Другая дверь вела в роскошный зал, где собрались дамы и господа. Костя вошел в зал. В глаза ему дарил свет роскоши.

Он сделал еще несколько шагов и увидел сам себя в отражении зеркал. На голове его красовались высокие, прекрасные, рога……

… Костю разбудило странный шум. Он зевнул, потянул руки и на что-то натолкнулся. Спустя несколько секунд он был удивлен собственной реакцией. Ничего не происходило, и не было никакого смысла размахивать руками.

Он привстал. Рядом с ним лежала Аня. Поезд уверенно поглощал километры, и за окном неслись зеленые поля юга России.

Костя встал и одел штаны. Он ужасно хотел курить. Открывая двери, он посмотрел на пассажира, беспечно смотрящего в окно.

— Все как будто то же, — произнес он, не поворачиваясь, — но никто уже не будет таким, как прежде. Это печать. И это — черта. И теперь — ее уже не перейти. Не перейти никогда. Это стена, которое разделяет мироздание.

— Костя, что там? — спросила Аня из купе.

— Все нормально, — ответил он, — мы подъезжаем к Краснодару. Сегодня же будем на месте.

Он не спеша пошел в сторону тамбура. Потом — остановился, обернулся, еще раз посмотрев на таинственного пассажира.

— Запомни это, — проговорил тот, — жизнь уже никогда не будет такой, как прежде.

— Ынжац? — спросил Костя нервно.

Вместо ответа пассажир отвернулся и зашагал в противоположном направлении.

Костя вышел в тамбур и там прикурил. За окном неслись поля и лесополосы. Солнце наполняло пространство оптимистическим светом.

Но мир был другим. Костя сразу же понял это.

Мир был другим.

И он уже никогда не мог стать прежним.