Дэвид Лисс: Двенадцатое заклятие

— Это еще что такое?

Дядя резко поднялся из кресла. В его голосе слышалось раздражение человека, который вдруг осознал, что его обманули. Он был близок к тому, чтобы избавиться от обузы в виде племянницы, и вдруг возникла проблема, которая грозит погубить все предприятие. Его макушка покраснела, волосы поднялись дыбом, как шерсть у кошки, когда она сердится.

Люси не произнесла ни слова, опасаясь, что ее растерянность будет принята за вину, и только помотала головой.

— Оставайтесь здесь, — сказал мистер Олсон.

Люси подумала, что он, несомненно, решил, что еще один претендент на ее руку пришел требовать награды, и это могло оправдать его неспешность при подготовке к свадьбе. Как только мистер Олсон, а за ним и дядя Лоуэлл вышли из комнаты, Люси с трудом поднялась на ноги.

— Что ты еще натворила? — спросила миссис Квинс тихо и настороженно.

Она крепко схватила Люси за запястье, не давая ей уйти, хотя та и не пыталась. Бывало, миссис Квинс щипала и грубо толкала Люси, а однажды даже ошпарила ее кипятком так, что на тыльной стороне ладони до сих пор оставался бледный шрам. Но после помолвки Люси с мистером Олсоном все это осталось в прошлом. Равновесие сил переменилось. Миссис Квинс с удовольствием издевалась над Люси, когда та была бессильна. Иное дело позволять себе вольности, когда молодая девушка стоит на пороге независимости. Тем не менее она крепко сжимала руку Люси и, по всей видимости, не собиралась отпускать.

— Очередной Джонас Моррисон, с которым ты решила выставить себя потаскухой?

Люси попыталась высвободиться, но миссис Квинс держала ее крепко.

— Я ничего такого не сделала. Понятия не имею, кто бы это мог быть. Любопытно посмотреть.

Наверное, миссис Квинс тоже хотелось посмотреть. Она подтолкнула Люси в сторону входной двери и сама пошла следом.

Подойдя к двери, Люси увидела на пороге нарушителя спокойствия. Он перестал кричать, но говорил громко и возбужденно. Привлеченная шумом, на узкой улочке собралась небольшая толпа зевак из нескольких прохожих и разносчика товаров.

Мужчина, стоявший на пороге дома, был удивительно хорош собой и обладал почти женской красотой. Обрамленное черными кудрями лицо с безукоризненно тонкими чертами было лишено каких-либо недостатков. Темные влажные глаза были огромными, правда они покраснели и казались утомленными. Одет он был по моде: приталенный сюртук, некогда белоснежная рубашка с распашным воротником и светло-коричневые брюки — писк моды в Лондоне. Брюки, явно пошитые опытным портным, были порваны внизу и забрызганы грязью. Подойдя поближе, Люси увидела, что у сапог отстает подошва и одна нога незнакомца больше другой и деформирована.

— Я должен с ней поговорить, — сказал он. — Листы разбросаны, и я должен с ней поговорить.

Люси вздрогнула, будто натолкнулась на невидимую стену. Листы разбросаны? Ей показалось, что она слышала эти слова прежде, но не могла вспомнить когда — быть может, во сне давным-давно, и со временем в ее памяти все перепуталось.

— Кто вы? — строго спросил мистер Олсон. — Вы ни с кем не будете разговаривать, пока не назовете свое имя и причину, которая привела вас сюда, да и то не могу обещать.

Было видно, что он зол, но сдерживает себя. Что-то в незнакомце подсказывало, что он сейчас далеко не в лучшем своем проявлении, и это требовало определенного уважения.

— Мне необходимо…

Молодой человек запнулся, поднял глаза и встретился взглядом с Люси. В нем произошла перемена, и его взгляд смягчился. Зрачки расширились, а поза стала менее напряженной. Он глубоко вздохнул и на миг, такой короткий, что Люси могла бы и не заметить, улыбнулся широко и радостно.

— Вы, — сказал он. — Вы та, которую я ищу? Вы Люси Деррик?

Оказалось, что Люси потеряла дар речи и смогла лишь кивнуть.

На мгновение незнакомец опустил голову, а затем снова взглянул на Люси:

— Меня послали… мне велели передать вам, что вы… не должны выходить за него замуж! Вы должны собирать листы, вы не должны выходить за него! — Он выгнул спину, откинул голову, шагнул назад, оступился и упал. Склонив голову, словно перед алтарем, он поднял руку и указал на мистера Олсона.

Люси отвернулась, и правильно сделала, потому что шумного незнакомца начало рвать, как пьяного, и Люси, не в силах сдержать отвращения, попыталась скрыться в доме. Она была в полной растерянности и знала только одно — все это из-за нее. Каким-то образом это касалось ее, и Люси вновь испытала стыд и унижение. Она готова была убежать, но услышала, как толпа ахнула, какая-то женщина пронзительно вскрикнула, а мистер Олсон воскликнул от удивления: