Энн Райс - Любовь и зло

— Нет, Тоби, я не стану тебя беспокоить, — возразила она.

— Если я не отвечу, это значит, что я попросту не могу, — сказал я.

— Тоби?

— Да.

— Я хочу, чтобы ты кое-что знал, но не хочу тебя пугать.

— Ну что ты, конечно, говори.

— Я люблю тебя, — сказала она.

Я испустил долгий вздох.

— Как же я рад это слышать, — прошептал я. — Потому что мое сердце в твоих руках.

Я повесил трубку.

Я был совершенно счастлив и до глубины души потрясен. Лиона любит меня! А я люблю ее, но в следующий миг в игру вступают разные мрачные истины, причем вступают даже быстрее, чем я успеваю узнать и назвать их. Никто из выслеживавших Лиса-Счастливчика ни разу не сумел заполучить образец его ДНК, теперь же Хорошему Парню известно, что Лис-Счастливчик и Тоби О’Дар — одно лицо, а образцы ДНК семьи Тоби О’Дара хранятся в полицейских архивах Нового Орлеана. Я же имел глупость сообщить Хорошему Парню, что родом из Нового Орлеана.

«У тебя имеются дела, которые необходимо исполнить», — Шмария выразил эту простую мысль в столь многих словах, но он был совершенно прав. Анализ ДНК я никак не могу уничтожить, да на самом деле не так уж он и важен, если учесть, сколько имеется косвенных улик. Зато кое-что я все-таки могу, и делать это надо быстро.

Я выписался из гостиницы и поехал в Лос-Анджелес.

В квартире все было так, как я оставил: двери широко распахнуты в патио, лепестки жаккаранды по-прежнему усыпают тихую улицу внизу.

Натянув на себя какое-то старье, я поехал в гараж, где уже года два-три держал грузовые фургоны, костюмы на все случаи жизни и прочее. Целых дна часа, надев обязательные перчатки и рабочий халат, я уничтожал улики.

Прежде всего я никогда не готовил смертоносные снадобья из тех препаратов, которые продают только по рецепту врача. Практически все ядовитые коктейли, составленные мною, были из самых простых лекарств, из цветов и трав, которые можно найти где угодно. Я использовал маленькие шприцы для диабетиков, которые продаются без рецепта. И все-таки набор предметов в гараже был набором улик, и я почувствовал себя гораздо лучше, когда содержимое последнего пузырька оказалось вылито, а последний сверток сожжен. Пепел отправился в канализацию. За ним последовал поток воды.

Я тщательно вытер кабины грузовиков изнутри, затем отогнал машины в разные районы на окраинах Лос-Анджелеса, где и бросил, оставив ключ в замке зажигания. Все страховки и номера были липовые, поэтому через них на меня никак не выйти. Бросив последний фургон, я прошел пешком шесть кварталов, уверенный, что все мои машины в скором времени угонят. Затем я взял такси и доехал до того района, где держал гараж.

Теперь в нем было пусто. Я не стал запирать двери, оставил открытыми.

Пройдет несколько часов, и бездомные явятся сюда в поисках пристанища или какой-либо поживы. Их личные вещи, отпечатки пальцев и образцы ДНК скоро будут повсюду, и гараж ждет закономерный финал, какой постиг уже множество гаражей, сослуживших свою службу Лису-Счастливчику.

Я поехал домой, чувствуя себя чуть менее уязвимым, ощущая, что Лиона с Тоби стали чуть менее уязвимы. Хотя, конечно, никакой твердой уверенности у меня не было. Просто я делал все возможное, чтобы не дать Лису-Счастливчику навредить им.

Меня снедала тревога, сильная и неукротимая. Я понял: в каких бы делах я ни участвовал вместе с Малхией и Шмарией, в этом мире я становлюсь Тоби О’Даром, а Тоби О’Дара до сих пор по-настоящему не существовало. Я ощущал себя голым, уязвимым, и ощущение мне не нравилось. Меня даже удивило, как сильно оно мне не нравится.

Ночью я улетел в Нью-Йорк.

И на следующий день проделал то же самое с нью-йоркским гаражом. Прошел почти год с тех пор, как я пользовался этой точкой, и мне вовсе не хотелось сюда возвращаться. Нью-Йорк вызывал во мне слишком много болезненных воспоминаний, а сейчас я стал слишком уж чувствителен к ним. Но я понимал, что сделать это необходимо. Я бросил машины в тех районах, где их наверняка угонят, а гараж оставил точно в таком же виде, как и предыдущий: его двери были открыты каждому, кто пожелает войти.

Мне хотелось в тот же миг покинуть Нью-Йорк, но оставалось еще одно дело, которое я непременно хотел совершить. Пришлось как следует подумать, чтобы воплотить этот маленький план. На размышления я потратил весь вечер и часть следующего утра. И я был рад, что ангелы остаются невидимыми. Теперь я понимал, почему они так поступают. И правила моей новой жизни сделались для меня чуть более осмысленными.