Саймон Грин - Город, где умирают тени

Всюду сновали мелкие зверушки, то перебегая открытое пространство, то перепрыгивая с ветки на ветку. Ярко светящиеся глаза таращились из сотен теней, воздух наполняли незнакомые крики и завывания вперемешку с резкими и хриплыми голосами ярко окрашенных птиц, парящих в вышине над всем этим пышным зеленым великолепием. Голд молча стоял рядом с Моррисоном перед высоченными воротами из ржавеющего железа, безвольно повисшими на сломанных петлях. После прохлады туннеля прикосновения жаркого и влажного воздуха к обнаженной коже казались неприятными. Богатое тропическое разнообразие ошеломляло неимоверным количеством мелких деталей. Голд толком не знал, чего он ждал от Фэйрии, страны эльфов, гоблинов и забытых легенд, но только, черт побери, не такого.

Моррисон дал ему несколько мгновений прийти в себя, а затем решительно нырнул в заросли, следуя прихотям тропы, которую видел лишь он. Спотыкаясь, Голд отправился за ним с широко распахнутыми глазами и едва ли не раскрыв рот. Воздух был почти осязаем — густой и переполненный запахами многообразной жизни. Птицы вспархивали по приближении двух спутников — внезапные сполохи кричащих красок и хлопающих крыльев — и бесшумно садились, когда люди проходили. Статуи были всюду: высеченные из какого-то темного с прожилками мрамора, вопреки явной своей древности казавшегося при прикосновении все еще гладким. Лица некоторых изваяний были выщерблены и обесформлены, то у одной, то у другой не хватало конечностей, будто оторванных наступающими джунглями. Усеянные колючками длинные пряди ползучих плющей обвивались вокруг выступающих мраморных бицепсов и мечтательных лиц, свисая вялыми тяжелыми кольцами. Голд поймал на себе взгляд сверкающих глаз, устремленный на него из зеленого мрака, но стоило ему с Моррисоном приблизиться, невидимое существо рванулось сквозь заросли наутек. Оно было ростом с человека, но двигалось совсем не как человек.

Джунгли неожиданно раздались, открыв взору две живые фигуры, стоящие друг к другу лицом в окружении вьющихся, покрытых шипами и шипящих, как змеи, роз. Голду не понадобилось пояснение Моррисона — это были эльфы. Высокие, семи-восьми футов, их тела были худощавы и жилисты, лишенные подкожного жира, смягчающего контуры мышц. Кожа была не по-человечески бледной, а лица — до измождения худы. У них были огромные золотистые глаза и длинные заостренные уши. Они не пошевелились, когда подошли Голд с Моррисоном, лишь розы вдруг стали свиваться в кольца, трепетать и громко шипеть, предупреждая людей не подходить ближе. Только по медленным вздыманиям грудных клеток эльфов можно было определить, что они еще живы. Сцепившись взглядами горящих глаз, они, казалось, завораживали друг друга. Шипы роз в сотне мест впились в их тела, но крови не было. Голд и Моррисон прошли мимо, оставив эльфов за спиной, и Голд беспомощно гадал, как же долго эти двое стояли там, что вокруг успело вырасти столько роз.

Почти час они шагали через внутренний двор, то и дело меняя направление под диктовку бегущей через джунгли тропы, и наконец подошли к высоким узким воротам в дальней стене и проследовали через них, оставив за спиной буйство зелени. Ворота выводили в широкий коридор, ярко освещенный невидимым источником света. Коридор был с балочным потолком и высокими стенами из неполированных каменных плит. Голд быстренько оглянулся и отметил, что теней они оба по-прежнему не отбрасывали.

Моррисон уверенно шагал по коридору, глядя вперед, словно бывал здесь так часто, что ему не было нужды таращить глаза, как туристу-новичку. Голд прибавил шагу, чтобы поравняться с ним, но каждая минута путешествия приносила новые чудеса. Время от времени прямо из стен появлялись эльфы, будто рождались из камня и исчезали в нем, растворяясь, как в объятиях гипосульфитной ванны. Твердыня камня тут же намертво смыкалась за ними. А эльфы оставались живы, неглубоко и размеренно дыша и порой провожая широко распахнутыми глазами проходивших мимо Голда и Моррисона. Один раз навстречу попался эльф, подошел к ним, медлительный и величавый, будто человек на ходулях. Моррисон отвесил низкий поклон, но эльф даже ухом не повел, не заметив его.

— Где мы? — прошептал Голд, понизив голос не из боязни быть услышанным, но скорее просто из-за неодолимого чувства благоговения. Невероятные размеры коридора заставляли его ощущать себя мальчишкой, впервые в жизни вторгшимся на территорию мира взрослых.