Андрей Бурцев - Знак Сатаны

— Входи, Сережа. — Альфия стояла в дверях, скрестив руки на груди, и с печальной улыбкой глядела на него.

Гостиная изменилась. Столик был отодвинут к дивану и накрыт белой блестящей скатертью, расшитой странными знаками. На скатерти стоял канделябр с шестью потушенными свечами, возле него лежал трехгранный стилет — точная копия Ирининого. Стулья выстроились в ряд у стены. А на черной стене над столиком парил, словно в бездонной космической глубине, распятый Христос, кривя тонкие губы в глумливой ухмылке.

— Садись, — очень серьезно сказала Альфия. — Не сюда, — добавила она, когда Сергей направился к дивану. — На стул.

Сергей послушно, как робот, изменил направление и сел на один из стульев. Альфия стояла перед ним. В ярком свете люстры Сергей отчетливо видел жалость в ее глубоких глазах.

— Послушай меня, — сказала Альфия. — Ты прервал сеанс, не ведая, что творишь. Не будем сейчас говорить о том, чья тут вина. Теперь это не важно. Дух Джека-Потрошителя остался в этом мире и вселился в одного из нас. Естественно, он жаждет вернуться, но для этого должен совершить ритуальное убийство. Только тогда распахнутся врата и он сможет удалиться в свой мир. Другого исхода нет. Что должно случиться, то случится.

— В кого вселился Джек? — неповинующимися губами прошептал Сергей.

— Этого я не знаю, — покачала головой Альфия. — Хочу надеяться, не в меня. Ведь искупляющей жертвой должен стать ты, Сережа.

Она подошла и, прижав голову Сергея к себе, нежно провела рукой по волосам.

— Я не хочу… Я не знал… Я… — пробормотал ей в платье Сергей.

— Что должно случиться, то случится, — повторила Альфия и, резко оттолкнув его, вышла на середину комнаты, взметнула вверх руки со сжатыми кулаками и пронзительно выкрикнула: — Шабаш!..

С треском распахнулась дверь и в гостиную ввалились, толкая друг друга, смеясь, весело сверкая глазами, возбужденные участники сеанса.

Проходя мимо застывшего на стуле Сергея, Жанна показала рожки и сделала неприличный жест.

Павел плюхнулся на диван и, глядя на Сергея, закатил в истоме глаза.

Ада издали раскинула руки, будто собираясь заключить Сергея в объятия.

Зловеще рассмеялся Виктор, сверкая очками, обнажив корешки сгнивших зубов.

Все громко хохотали и переговаривались между собой. До Сергея доносились обрывки слов и фраз, но он не улавливал их значения. Он сидел, холодный, окаменевший, стискивая побелевшие кулаки. В голове бились слова Альфии об искупляющей жертве. «Что должно быть, того не миновать», — беззвучно шептал он словно чужими губами.

Постепенно все успокоились и замолчали. Альфия встала спиной к столику. К ней подошел Виктор, торжественно протянул деревянный раскрашенный фаллос, который Альфия приняла обеими руками без тени улыбки и шестикратно поцеловала. Все зааплодировали.

— Владыка смерти и воскрешения, князь белой тьмы и черного света, чье имя есть тайна тайн, — громко провозгласила Альфия, когда стихли аплодисменты, — наши сердца открыты тебе. Войди же в нас! Засияй жгучим светом в нашей крови! Укрепи силы мужчин и сделай бездонным желание женщин! Нас нет вне тебя! Тебя нет здесь вне нас! Соединенные, мы две стороны одного бытия! Жизнь и смерть, правда и ложь, свет и тьма, добро и зло сплелись в нас змеей, кусающей свой хвост! Снизойди же, мы молим тебя! Не покидай нас!

Альфия замолчала и положила фаллос поперек столика возле канделябра.

К столику подскочили Павел и Виктор. Встав на цыпочки, сняли со стены распятие и трижды обнесли его вокруг комнаты на вытянутых руках.

— Знак Сатаны! Знак Сатаны! Знак Сатаны! — нарочито гнусавыми голосами пели в это время девушки.

Парни поставили распятие на столик за канделябром, прислонив к стене. Альфия зажгла свечи. Отблеск их пламени упал на вызывающе торчащий вверх фаллос Христа… «Антихриста», — поправил чей-то голос внутри Сергея.

К Альфие подошла Жанна, сжимая обеими руками невесть откуда взявшегося черного петуха. Петух дергался и пытался клюнуть ее в руку. Широкая улыбка на лице Жанны открывала мелкие, острые зубы.

Заорав, все сгрудились, извиваясь словно в каком-то танце, вокруг них. Альфия поставила на столик глиняную чашу. Жанна поднесла к чаше петуха, издала переливистый вопль и, наклонившись, впилась зубами в горло птице.

Струйка крови брызнула в чашу. Жанна отвернулась, оскалясь. По ее губам и щекам текла кровь. Когда струйка иссякла, Жанна бросила еще трепещущего петуха в угол.