Мануэль Кинто - Знак Сатаны

Динамичное повествование, крепкий детективный сюжет, немного иронии и нежную улыбку ночного ужаса, расцветающую на скверно освещенных улочках захолустного испанского городка, — все это Вы найдете на страницах повести Мануэля Кинто.

Скажите, Уважаемый читатель, что Вам известно о вампиризме? Только не нужно лгать нам в глаза, скажите честно, ничего, моя, неизвестно. Не может быть известно. Потому что жизненный опыт, о котором так любят поговорить старушки, живущие на лавочках возле подъездов, совершенно бесполезен при изучении вампиризма, хуже того, он может оказаться плохим помощником. После того, как Вы действительно познакомитесь с этим удивительным явлением природы, Ваш опыт — уже не будет жизненным опытом. Читая повесть Мануэля Кинто «Знак Сатаны», Вы получаете уникальную возможность, почти не подвергая себя опасности и по сходной цене, вырвать эту тайну из цепких лап природы. Никакой выдумки и фантазии, Уважаемый читатель, одни голые факты! Наше издательство твердо стоит на позиции просветительства, гуманизма и высокой духовности, и мы слишком уважаем Уважаемого читателя, чтобы предлагать его вниманию непроверенный материал. Автор повести — Мануэль Кинто — уже покойник. Дело в том, что вампиризм — штука заразная. Поэтому не выходите на улицы после полуночи, а лучше располагайтесь-ка в кресле с книгой в руках и предайтесь чтению.

Брошюра, что Вы держите в руках, является приложением к журналу «Бобок». А какие удивительные тайны и открытия ждут Вас на страницах журнала… о! Уважаемый читатель, о!..

Дверь стремительно распахнулась — инспектор Пучадес энергично переступил порог моего издательства «Черный бриллиант». Как и обычно, одет он с той броской элегантностью, что так мила людям его профессии и попугаям. Манерами и обхождением, прямо скажу, — не денди. Но в этом офисе не таких видали, вот Пучадес и обомлел при виде легкого бардачка, учиненного здесь секретаршами — Марией и Марией-Бис.

— Буэнавентура… Тут? — сглотнул он первое впечатление.

— Пойду гляну, — подает голос та Мария, что оказалась ближе.

— Всем оставаться на месте! Сам разберусь, — до его ушей доносятся наконец наши вопли. Решительным шагом Пучадес направляется к святая святых — моему кабинету, рвет на себя ручку двери… И застает нас с Мулеем за игрой в настольный футбол.

А кавардак здесь, надо заметить, — не чета тому, что творится в офисе. Стол завален какими-то книгами и рукописями, кругом валяются окурки всех мастей и калибров, порченые мышами бутерброды, бутылки из-под вина и еще какая-то дрянь, которую и распознать уже невозможно.

— Ты чего двигаешь игрока, когда мой владеет мячом?

— Ей-богу, я ничего такого…

— Да, как же! А сам норовишь по ногам отоварить! — тут я, наконец, замечаю пребывающего в столбняке гостя.

— Пуча, ты ли это? Какими судьбами?

— Я кажется, помешал? — наливается тот ядовитой иронией.

— А, не бери в голову. Я уже седьмую партию подряд выигрываю у этого обормота. Скука, брат, — нет того накала борьбы… Мулей, дружище, а не смотаться ли тебе в видеоклуб — самое время сменить кассеты.

— И то… Пожалуй, запущу им что-нибудь с девочками. Вот только где их, чертовок, сыскать? — Он принимается обшаривать кабинет снизу доверху.

— Присаживайся, Пуча, будь как дома, — подвигаю я стул.

Заметив развалившегося на сиденье кота, Пучадес пытается столкнуть его на пол, но тотчас отдергивает руку, как от удара током.

— Э… тот кот… мертв!

— Соседский подарочек. Ну что ж, когда-то это должно было случиться. Недели две кашлял бедолага — должно быть, скоротечная чахотка… Кстати, Мулей, вынес бы ты тело, а? Мир праху его.

Тем временем, опрокинув на пол мусорную корзину, Мулей откапывает наконец какую-то порнокассету, завалявшуюся среди очистков кожуры, пепла и грязных кусков картона. С находкой в одной руке и телом покойного — в другой он направляется к двери, дабы выполнить двойную миссию. Из офиса доносится визг моих впечатлительных секретарш.

— Ну, какие новости на предприятии? — силясь придать лицу мужественное выражение, инспектор нацеливается на самый краешек стула.

— Сдается мне, все летит к чертям собачьим, — подвожу я итог своей издательской деятельности. — Того и гляди, наложат арест на имущество. Тут днями заходил какой-то тип из судейских, Мулей и шуганул его навахой… Да, видно, и впрямь канул в Лету золотой век просветительства. Никому до книг дела нет, один свет в окошке — телек этот дерьмовый.