Лорел Гамильтон - Лазоревый грех

С Ричардом я встретилась у него дома. Мы сидели на кухне у стола, как сидели когда-то во многие воскресные и субботние утра. Он пил чай, я — кофе. Он не смотрел мне в глаза, а я не знала, что говорить.

И он застал меня врасплох, когда сказал:

— Если бы ты держалась моих моральных принципов, Ашер уже был бы мертв или в Европе, навеки привязанный к этой чудовищной стерве.

Я без подсказки поняла, что «чудовищная стерва» — это Белль Морт.

— Верно, — ответила я, стараясь не выражать никаких эмоций. Я хотела приступить к делу, попросить Ричарда одолжить мне несколько вервольфов, но с Ричардом подход в лоб обычно плохо удается. Оскорбить его очень легко. А мне нужна была его помощь, а не очередная ссора.

— Я не понимаю, как ты могла дать им от тебя кормиться, Анита.

Наконец он поднял взгляд, и потрясающие карие глаза были полны такой болью и недоумением, таким страданием, что мне больно было в них смотреть.

— Мне трудно кидать камни в других, Ричард.

— Ты имеешь в виду ardeur.

Я кивнула.

— И я все равно не могу тебе позволить от меня питаться.

— Я понимаю, — ответила я.

Он всмотрелся мне в лицо:

— Тогда зачем ты здесь?

Неужто он думал, что я замыслила какое-то примирение со слезами, мольбу, чтобы он снова взял меня в свою постель? Такая мысль вызвала у меня одновременно и злость, и грусть, для которых у меня равно не было времени.

— Вервольф, который насиловал и убивал женщин, сегодня ушел от полиции.

— Я ничего такого в новостях не видел.

— Мы стараемся пока не сообщать.

— Так ты здесь по делу. — Голос его был тих.

— Я здесь, чтобы женщины больше не погибали.

Он встал из-за стола, и я на миг испугалась, что он сейчас уйдет, но он лишь снял грелку с чайника и подлил себе в чашку.

— Это не из моих волков, Анита.

— Я знаю.

Он повернулся, и первые намеки на злость появились в его глазах.

— Так чего же ты от меня хочешь?

Я вздохнула:

— Ричард, я люблю тебя. Может быть, всегда буду любить, но сейчас у меня нет времени для ссор.

— Почему именно сейчас нет? — спросил он, уже совсем разозленный.

Я открыла папку, достала первую фотографию и показала ему. Он нахмурился, прищурился, потом вдруг сообразил, что на фотографии, и отшатнулся с омерзением. И отвернулся.

— Зачем ты мне это показываешь?

— Он убил трех женщин в этом городе и с полдюжины в других странах. Это только те, о ком мы знаем. Сейчас он на свободе, выбирает новую жертву.

— Я ничем не могу здесь помочь.

— Я могу, если ты мне дашь несколько вервольфов, чтобы помочь его выследить.

Он посмотрел на меня, потом мимо меня, потому что я все еще держала фотографию.

— Выследить? То есть как собака?

— Нет. Собаки не могут выследить оборотня, они слишком боятся.

— Мы не животные, Анита.

— Нет, но в облике животного у вас нюх соответствующий, а мозги по-прежнему человеческие. Вы можете выслеживать и думать одновременно.

— Я? Ты ожидаешь, что это сделаю я?

Я покачала головой и отложила фотографию под низ стопки. Потом встала и разложила стопку на столе веером.

— Нет, но Джейсон сделает, и Джемиль сделает, если ты попросишь. Я бы назвала Сильвию, но она еще не настолько оправилась, чтобы делать хоть что-нибудь.

— Она бросила мне вызов и потерпела поражение, — сказал Ричард. Глаза его покосились на стол с фотографиями. — Убери это с моего стола.

— Он сейчас на свободе и готовится очередную женщину превратить в мясо.

— Ладно, ладно, бери Джейсона, бери Джемиля, бери кого хочешь.

— Спасибо. — Я встала, собирая фотографии.

— Не надо было этого делать так вот, — сказал Ричард.

— Как именно? — спросила я, убирая отвратительные снимки.

— Сурово. Ты могла просто меня попросить.

— И ты бы сказал «да»?

— Не знаю. Но эти снимки мне теперь покоя не дадут.

— Я видела натуру, Ричард, и вряд ли твои кошмары будут хуже моих.

Он бросился ко мне, как они умеют — размытое движение, неуловимое глазом, — и схватил за руку.

— Часть моего сознания считает, что это ужас, как и следует считать, но есть другая часть, которой эти картинки нравятся. — Его пальцы впились в мою руку. Останутся синяки. — Эта часть видит только свежее мясо!

Тихое рычание раздалось из оскаленных, белых, ровных зубов.

— Мне жаль, что ты так ненавидишь свою суть, Ричард.

Он резко меня отпустил и я чуть не упала.

— Бери всех волков, которые тебе нужны, и убирайся.

— Будь у меня волшебная палочка, чтобы сделать тебя человеком, Ричард, просто человеком, я бы ни секунды не думала.