Шарлин Харрис - Все хорошо, что начинается с убийства

Я прочесала дом в поисках разбросанных игрушек и сложила их в корзину, которую Хелен держала возле очага, потом натянула резиновые перчатки и рысцой направилась в главную ванную, чтобы начать скоблить и чистить. После этого я постепенно переходила из одного помещения в другое.

Домашних животных тут не было. Дринкуотеры сами стирали и развешивали свою одежду, мыли грязную посуду.

К тому времени, как я смотала шнур пылесоса, дом выглядел очень хорошо.

По дороге к выходу я сунула в карман чек. Хелен всегда кладет его на кухонный стол, прижав солонкой, как будто иначе эту бумажку сдует некий внутренний ветер. На этот раз она оставила под солонкой еще и записку. «Нам нужно, чтобы вы выбрали, в какую пятницу помоете окна на первом этаже», — было написано острым почерком Хелен.

Утро помянутого дня я приберегаю для необычных работ — например, если надо помочь кому-нибудь с весенней уборкой, помыть окна, время от времени постричь газон.

Я посмотрела на календарь, лежавший рядом с телефоном, выбрала две пятницы, когда могла сделать такое, указала обе даты в конце записки и поставила рядом знак вопроса.

По дороге домой, на ланч, я положила на свой счет в банке деньги по чеку.

Клод как раз шел по моей подъездной дорожке, когда я появилась.

Шеф полиции Клод Фридрих живет рядом со мной, в так называемых Садовых квартирах Шекспира. Мой маленький дом находится чуть ниже по склону холма, его отделяет от парковки арендаторов большой забор.

Отпирая переднюю дверь, я почувствовала, как большая рука Клода потерла мое плечо. Ему нравилось дотрагиваться до меня, но я оттягивала более близкие отношения с шефом полиции, поэтому его прикосновения должны были быть случайными, как в раздевалке.

— Как все прошло после моего отъезда? — спросила я, шагая через гостиную к кухне.

Клод шел сразу за мной и, когда я повернулась, чтобы на него посмотреть, обхватил меня обеими руками. Я почувствовала щекотание усов — губы его скользили по моей щеке к более заманчивой цели. Он был моим добрым другом, но хотел стать и любовником.

— Клод, отпусти меня.

— Лили, когда ты позволишь провести с тобой ночь? — тихо спросил он.

Голос его не был умоляющим или скулящим, потому что Клод не тот человек, который способен на это.

Я резко повернулась к холодильнику, почувствовала, как усы щекочут мою шею, и напрягла плечи. Клод уронил руки.

Вытащив несколько тарелок с остатками еды, я тихонечко открыла микроволновку, пытаясь не выдать резкими жестами своего волнения.

Когда печка зажужжала, я повернулась к Клоду, глядя на него снизу вверх. Фридриху за сорок, он на десять лет или чуть больше старше меня, у него седеющие русые волосы и постоянный загар. Проработав много лет в темных уголках Литтл-Рока и таких же закоулках человеческих сердец, Клод приобрел несколько морщин, глубоких и решительных, и громадное спокойствие, которое, возможно, было его способом сохранить здравый рассудок.

— Ты меня хочешь? — спросил он.

Я ненавижу, когда меня загоняют в угол. На такой вопрос не существовало простого ответа.

Он нежно прикоснулся к моим волосам.

— Клод.

Я наслаждалась, произнося его имя, каким бы непривлекательным оно ни было. Я желала обхватить ладонями его лицо и вернуть поцелуй. Пусть он потом уйдет и больше никогда не возвращается. Я хотела, чтобы он меня не хотел. Мне нравилось иметь друга.

— Ты знаешь, что я просто привыкла жить сама по себе, — вот что я сказала.

— Это Седака?

Черт возьми! Маршалл и я встречались и спали друг с другом несколько месяцев. Под пристальным взглядом Клода я напряглась еще больше. Не сознавая, что делаю, я сунула руку под воротник футболки и потерла шрамы.

— Не надо, Лили. — Голос Клода был нежным, но очень твердым. — Я знаю, какая беда с тобой случилась, и лишь восхищаюсь тем, что ты это пережила. Если ты любишь Седаку, то больше я не скажу ни слова. По-моему, мы с тобой были счастливы, когда нам случалось бывать вместе. Мне бы хотелось продолжения…

— И эксклюзивных прав?

Я твердо посмотрела на него. Клод никогда ни с кем не будет делить женщину.

— И эксклюзивных прав, — спокойно признался он. — Пока мы видим, как все идет.

Я заставила себя ответить:

— Я подумаю. А теперь давай поедим. Мне надо возвращаться на работу.

Клод долго смотрел на меня, потом кивнул. Он достал из холодильника чай, налил нам по стакану, положил сахар и поставил на стол. Я ткнула между нами вазу с фруктами, вынула пшеничный хлеб и доску, чтобы нарезать разогретое мясо.