Шарлин Харрис - Все хорошо, что начинается с убийства

Как раз когда пальцы Дела должны были сомкнуться вокруг грифа, споттер слегка потянул его к себе, и тот оказался над шеей спортсмена. Тщательно контролируя движения, споттер разместил гриф прямо над адамовым яблоком.

Дел уже открыл рот, чтобы спросить, что за чертовщину тот творит, когда споттер уронил штангу.

Пакард несколько минут конвульсивно скреб руками гриф, сокрушавший его шею, так отчаянно, что пальцы начали кровоточить. Но споттер присел и придержал гриф с двух сторон. Перчатки и фуфайка защищали его от ногтей Дела.

Очень скоро тот затих.

Споттер тщательно осмотрел свои перчатки. В свете ламп, горящих над головой, было видно, что с ними полный порядок. Он швырнул их обратно, туда, где лежали потерянные и найденные вещи.

Дел оставил свой ключ от тренажерного зала на столе. Споттер отпер им переднюю дверь, потом помедлил в проеме.

Колени его дрожали. Он понятия не имел, что делать с ключом, и никто не подумал сказать ему об этом. Если он положит его обратно в карман Дела, то дверь придется оставить незапертой. Не будет ли это выглядеть подозрительно? Можно взять ключ с собой, чтобы снова запереть дверь снаружи, но не скажет ли это полиции о том, что с Делом кто-то был?

Задание оказалось куда более ужасным и запутанным, чем он представлял раньше.

Но он успокоил себя, решил, что сможет справиться. Так сказал босс. Он верный и сильный.

Споттер нерешительно вернулся, пробираясь между тренажерами, сморщившись от отвращения, засунул ключ в карман шортов Дела и потер материю вокруг него.

Потом убийца подался прочь от неподвижного тела, лежащего на скамье, и торопливо вышел, почти выбежал из зала.

Уходя, он машинально выключил свет.

Посмотрев направо и налево, споттер в конце концов не выдержал и побежал в темный угол парковки, где ждал его пикап, очень хорошо укрытый несколькими кустами мирта.

По дороге домой он вдруг задался вопросом: сможет ли теперь назначить свидание Линди Роланд?

Я ворчала про себя, выбираясь из «скайларка», [2] «Бьюик скайларк» — двухдверный автомобиль с открытым верхом. ключи Маршалла позвякивали в моей руке.

Поскольку я зарабатываю на жизнь, оказывая услуги другим людям, мне казалось довольно-таки нечестным делать одолжение бесплатно, да еще столь ранним утром.

Но в Шекспире бушевала эпидемия гриппа.

Она прокралась в клуб «Телу время», в том числе в тело моего друга Рафаэля Раундтри. Поработав в зале для силовых упражнений, он кашлял и чихал в секции карате, искусно распространяя заразу среди почти всех посетителей «Телу время», за исключением группы аэробики.

И меня.

Похоже, вирусам не удавалось прописаться в моем теле.

Когда совсем рано утром я заглянула в дом, который снимал Маршалл Седака, он пребывал на той стадии гриппа, когда больше всего хочется, чтоб тебя оставили наедине с твоим несчастьем.

Маршалл был таким натренированным и здоровым, что любую болезнь воспринимал как оскорбление. Он оказался ужасным пациентом. Ему хватало суетного самомнения, чтобы ненавидеть меня за то, что я вижу, как его рвет.

Поэтому он сунул ключи от «Телу время» в мою руку, саданул дверью и проорал из-за нее:

— Иди открывать! Таня приедет после своего первого занятия, если я не смогу раздобыть кого-нибудь еще!

Я ушла с отвисшей челюстью и ключами в руке.

Сегодня я должна была работать у Дринкуотеров. Мне полагалось оказаться там между восемью и восемью пятнадцатью, когда они уходят на работу. Сейчас было ровно семь.

Таня, студентка ближайшего монтроузского филиала Арканзасского университета, могла выбраться с первого занятия ровно в девять. Значит, появится она где-то около девяти сорока.

Но Маршалл иногда бывал моим любовником, а также партнером по занятиям и неизменно — сэнсэем, тренером карате.

Я выдохнула через рот, чтобы сдуть локоны со лба, и поехала к «Телу время». Я решила просто отпереть клуб и уехать. Каждое утро туда приходили одни и те же люди, им можно было доверить клуб, чтобы они потренировались одни. Почти ежедневно я сама была в их числе.

Вообще-то, почти бессвязный призыв о помощи Маршалла пришел ко мне, когда я одевалась, чтобы отправиться в клуб, и уже была в тренировочном костюме. В таком виде я вполне могла поехать и поработать у Дринкуотеров, хотя терпеть не могла начинать трудовой день, не приняв душ и не сделав макияж.

Я не люблю нарушать обычный распорядок дня. Моя работа зависит от того, сколько сейчас времени. Два с половиной часа в доме Дринкуотеров, перерыв на десять или пятнадцать минут, еще один дом — вот мой рабочий день и заработок.