Роберт Блох - Пришелец со звезд

Звезды заходили ходуном в алом тумане боли; ледяной ветер невнятно бормотал мне в ухо. Я скорчился в кресле, не отрывая взгляда от душераздирающей сцены в углу.

Друг мой пронзительно завизжал; вопли его сливались с ликующим отвратительным хохотом из пустоты. Его обвисшее тело, раскачивающееся в пространстве, снова выгнулось назад — из порванной шеи рубиново-алым фонтаном брызнула кровь.

Но ни одна капля не упала на пол. Кровавая струя оборвалась на полпути, смех стих, сменился мерзким всасывающим хлюпаньем. С новым, нарастающим ужасом я осознал, что кровь эта утоляет жажду какого-то незримого существа из внешних пределов! Что же за космическую тварь мы призвали столь опрометчиво и нежданно-негаданно? Что за чудовищного кровососа я не в силах разглядеть?

А между тем на моих глазах происходила чудовищная метаморфоза. Безжизненное тело моего друга сморщилось, съежилось, иссохло. И наконец рухнуло на пол и застыло отвратительной неподвижной грудой. А в воздухе между полом и потолком происходила иная, еще более страшная перемена.

Угол у окна заполнило красноватое — нет, кроваво-алое — свечение. Медленно и неумолимо проступал смутный силуэт Существа: напоенные кровью очертания невидимого пришельца со звезд. Красная, сочащаяся масса, пульсирующая, подвижная желеобразная громада, алый сгусток с мириадами шевелящихся щупальцеобразных хоботков. Каждый из отростков был снабжен на конце присоской, присоски по-вампирьи алчно причмокивали… Мерзостная, разбухшая туша — безголовая, безликая, безглазая, с прожорливой утробой и исполинскими когтями звездного монстра. Чудище напилось человечьей крови — и прежде незримые контуры прожоры открылись взгляду. И зрелище это было не для человека в здравом уме.

К счастью для моего рассудка, задерживаться тварь не стала. Отшвырнув мертвую и дряблую оболочку-труп на пол, она целенаправленно устремилась к отверстию в стене — и исчезла в нем. Издалека до меня донесся издевательский смех — он прилетел на крыльях ветра, в то время как чудище сокрылось в бездне, откуда и пришло.

На этом все кончилось. Я был в комнате один, обмякшее, безжизненное тело покоилось у моих ног. Книга исчезла, однако на стенах остались кровавые отпечатки, и на полу — кровавые полосы, а лицо моего бедного друга превратилось в окровавленную эмблему смерти, обращенную вверх, к звездам.

Долго просидел я там в одиночестве, не говоря ни слова. А потом поджег комнату со всем ее содержимым. И ушел восвояси, смеясь, ибо знал, что огонь уничтожит все следы случившегося. Приехал я вечером того же дня, никто обо мне не знал, никто не видел, как я покинул дом, — я поспешил скрыться еще до того, как заметили языки пламени. Много часов подряд я бродил, спотыкаясь, по извилистым улочкам и сотрясался от приступов идиотского смеха, поднимая взгляд к злорадным пылающим звездам, что украдкой следили за мной сквозь завихрения колдовского тумана.

Очень не скоро я успокоился настолько, чтобы сесть в поезд. Я сохранял спокойствие на протяжении долгого пути домой, спокойно и невозмутимо записал эту многословную исповедь. Спокойно и невозмутимо прочел о случайной гибели моего друга в пожаре, уничтожившем особняк.

Только ночами, когда зажигаются звезды, возвращаются видения — и ввергают меня в гигантский лабиринт панических страхов. Тогда я прибегаю к определенного сорта снадобьям, в тщетной попытке изгнать из снов эти недобрые воспоминания. Но на самом-то деле мне все равно: я здесь долго не пробуду.

Есть у меня странное подозрение, что мне суждено снова увидеть этого пришельца со звезд. Думается, он скоро вернется — его и призывать не понадобится; и я знаю — когда он вернется, он отыщет меня и утащит в ту же тьму, где пребывает ныне мой друг. Порою мне даже хочется, чтобы день этот наступил поскорее. Ибо тогда-то я раз и навсегда постигну «Загадочных червей».

Рассказ впервые опубликован в журнале «Жуткие истории» («Weird Tales») в сентябре 1935 г.

…моими любимыми произведениями стали симфонические мелодии из сюиты «Планеты»… — Симфоническая сюита «Планеты» за авторством английского композитора Густава Холста (1874–1934) построена на традициях европейской астрологии.

…что-то тератологически невероятное! — Тератология — раздел медицины, зоологии и ботаники, изучающий аномалии, пороки и уродства человека, животных или растений.