Джо Лансдейл - На дальнем краю пустыни Кадиллаков с мёртвым народцем

Уэйн взглянул на сестру Уорт. Выражение ее лица ничуть не изменилось. Единственное, что выдавало в ней присутствие жизни, так это изогнутые крылья родимого пятна на щеке.

"Ладно, — подумал Уэйн. — Я дойду до стола, а потом надо что-то предпринять. Даже если это и будет ошибкой".

Он успел сделать первый шаг, и сестра Уорт швырнула поднос с инструментами в лицо брата Лазаря. Один из скальпелей угодил ему в нос и повис. Поднос и остальные инструменты грохнулись на пол.

Брат Лазарь еще даже не успел закричать, а Калхаун уже упал на пол и перекатился в сторону. Он оказался под дулом ружья брата Фреда и сумел оттолкнуть его вверх. Ружье выстрелило, пуля угодила в потолок, посыпалась штукатурка.

Маленький нож уже был в ладони Калхауна, и он тотчас вонзил его в пах брату Фреду. Лезвие прошло сквозь рясу и погрузилось в плоть по самую рукоятку.

Уэйн начал действовать одновременно с Калхауном. С разворота он ударил брата Гнилой Пушок по горлу ребром ладони, потом поймал его голову, добавил пару ударов коленом и уложил на пол ударом локтя по затылку.

Калхаун успел завладеть оружием, а брат Фред, лежа на полу, пытался выдернуть из живота нож. Первым выстрелом Калхаун разнес голову брату Фреду, а вторым — Гнилому Пушку.

Брат Лазарь, с висящим в носу скальпелем, попытался сбежать, но наступил на поднос, заскользил и грохнулся на живот. Калхаун в два шага его догнал и ударил ногой по горлу. Брат Лазарь издал хрюкающий звук, но попытался подняться.

Уэйн ему помог. Он схватил брата Лазаря за ворот рясы, подтянул вверх и стукнул о край стола. Скальпель все еще держался в носу. Уэйн схватил его и дернул, отхватив часть носа. Брат Лазарь завизжал.

Калхаун заставил его замолчать, вставив в рот дуло ружья. Потом просунул глубже, сказал: "Съешь-ка вот это" — и нажал на курок. Затылочная часть черепа вместе с мозгами вылетела на стол и съехала на пол, словно тарелка с яичницей-болтуньей, неудачно пущенная по прилавку кафе.

Сестра Уорт не двигалась. Уэйн понял, что вся ее энергия была растрачена на то, чтобы бросить в брата Лазаря поднос с инструментами.

— Ты сказала, что принесешь оружие, — сказал он.

Монахиня повернулась спиной и подняла подол рясы. За поясом трусиков торчало два пистолета тридцать восьмого калибра. Уэйн выдернул их одновременно обеими руками.

— Двуствольный Уэйн! — воскликнул он.

— Как насчет самолета? — спросил Калхаун. — Для бунта заключенных мы наделали слишком много шума. Надо выбираться отсюда.

Сестра Уорт повернулась к двери в задней части комнаты, но не успела сделать и шага, как Уэйн и Калхаун подхватили ее за руки и потащили к выходу.

За дверью оказалась лестница, и они помчались наверх, перепрыгивая через две ступени. Люк на крышу оказался открытым, а там, привязанный эластичными тросами к стальным скобам, стоял самолет. Он был бело-голубым, с металлическими полосками, на обоих бортах были установлены помповики двенадцатого калибра, а внутри имелись сумка с запасом провизии и канистра с водой.

Уэйн и Калхаун быстро отвязали тросы, забрались на двухместное сиденье и привязали между собой сестру Уорт. Не очень удобно, но лететь можно.

Все уселись.

— Ну? — произнес Калхаун через мгновение.

— Проклятие! — откликнулся Уэйн. — Я не знаю, как управлять этой штукой.

Они повернулись к сестре Уорт, а та смотрела на панель управления.

— Скажи хоть что-нибудь, — окликнул ее Уэйн.

— Это ключ зажигания… — заговорила она. — Этот рычаг… вперед — вверх, назад — нос вниз… вправо и влево…

— Все понятно.

Он запустил мотор, прибавил оборотов. Машина покатилась вперед и задрожала.

— Слишком большой вес, — сказал Уэйн.

— Тогда выброси за борт эту сучку, — предложил Калхаун.

— Летим все или никто, — заявил Уэйн.

Самолет продолжал вилять хвостом то вправо, то влево, но, поднявшись с крыши, выровнялся.

Они пролетели несколько сотен ярдов, потом самолет повело в сторону, и Уэйн не сумел вовремя выправить курс. Они угодили точно в голову статуи Иисуса, прямо посредине венца из колючей проволоки. Прожекторы взорвались мелкими стеклянными брызгами, заскрежетал металл, шипы проволоки намертво вцепились в нейлоновые крылья. Голова Иисуса качнулась, оторвалась и полетела вниз, увлекая за собой электрические кабели. В сотне футов от земли кабели натянулись, отчего голова вместе с самолетом подпрыгнула вверх, словно игрушка на резинке. Затем проволочное кольцо не выдержало и разорвалось, а самолет с треском рухнул, подняв тучи пыли.