Лиля Калаус - Фонд последней надежды

«…Я без аппетита поужинал и поднялся к себе. За стеной царило молчание, и это пугало больше всего. Я включил телевизор, пощёлкал пультом, выключил. Пытался писать воспоминания дальше, но вымарал пять длинных абзацев — абсолютное не то.

Сон не идёт. Иногда забываюсь в полубреду, иногда просыпаюсь и маниакально прислушиваюсь к проклятому четвёртому нумеру. Сами знаете, как иногда тошно бывает от бессонницы, какими жуткими мыслями и страхами может наградить она человека с гипертонией и развитым воображением!

Соседка моя вернулась только в четверть первого. И, похоже, сразу же предалась сладкому сну. Я промучился ещё с полчаса. Показалось: что-то отпустило. Глаза слипаются. Выключаю компьютер и ложусь. Будь, что…»

Ужин плавно перетекал в фазу гульбища. Раздачу закрыли деревянной заслонкой, в кухне потушили свет, вместо люминесцентных, как в пионерлагере, ламп тихонько засияли три торшера у входа и пушистая, окутанная китайскими гирляндами елка. Заработал маленький бар в углу, за его стойкой возник юный белорубашечный бармен с наклеенной, как фальшивые усы, улыбкой, завертел в пальцах матовый тугой шейкер. Затрепетали присобаченные на ниточках к потолку комки ваты и снежинки, вручную вырезанные из бухгалтерских документов.

Площадка перед баром была очищена от лишних столов и стульев, на импровизированном танцполе мгновенно закружились под «Модерн токинг» первые пары. Гулька ласково обнимала за широкие кожаные плечи Жаника. Коровина томно шептала что-то на ушко Карим Каримычу. Николай-улы, прямой, как линейка, переступал вправо-влево, безучастно глядя поверх головы грустной Ларисы Витальевны — для этих двоих, как и для многих в зале эта корпоративка была последней в их фондовской жизни: контракты заканчивались, с января предстояло искать новую работу.

Ася оторвала взгляд от танцующих. Олег Юрьевич молчал. Он, проклятый, опять, как в автобусе, замолчал с того момента, как усадил её за свободный столик и расставил тарелки и стаканы.

Кашлянув, Коршунов неуверенно начал первую за вечер фразу:

— Ася, давайте пойдём…

Но куда они могли бы пойти, так и осталось для Ася загадкой. Коршунова прервал чей-то ликующий визг:

— Олега! Олега!! Ку-ку!

Откуда-то сбоку налетел на Олега Юрьевича маленький толстячок в «аляске» и треухе, силком поднял его со стула и принялся тыкаться ему в солнечное сплетение:

— Здорово, друг! Дружище!! Ты откуда здесь, а? А я, бля, зашёл на огонёк, думал тёлку снять и пива вдарить, а тут ты — хуясе совпадение! Да что ж ты рыло воротишь, Ваньку Мадиляна не узнал, что ли?! Да стой же ты, дай я тебя… — выпалил толстяк и вдруг, забурев лицом, поднял Коршунова над полом.

Тот охнул и нелепо взболтнул в воздухе длинными ногами.

— Уф, тяжёлый, чёрт, разожрался, бля, а на меня посмотри — во фигура! Бабы млеют! — прохрипел Мадилян и обрушил тело Коршунова на стул.

— Э-э-э, — откашлялся шокированный Олег Юрьевич. — Здравствуй, Ваня. Откуда ты…

— Слышь, Олега, я сейчас в номер мотнусь, а потом — ух! Будем зажигать! Ты как здесь — с бабой? — Мадилян подмигнул Асе. — Познакомишь?

Коршунов нехотя сказал:

— Э-э-э… Ася, это Ваня Мадилян. Мой бывший коллега. А это — Ася Насырова. Моя ассистентка.

— Вау! Олега, где ты себе таких… ассистенток, бля, раскапываешь? — восхитился Мадилян. — Я б такой сам ась-сись-тировал!! Днём и ночью! Ночью и днём!

Ася рефлекторно передёрнулась.

— Горячая она у тебя… — хохотнул Ваня. — Ох, Олега, ну ты и трахарь!

Мадилян резко вскинул кулак, сорвал с себя треух и зайчиком заскакал к выходу.

Откуда он здесь взялся, придурок грёбаный?! С Мадиляном Олег работал пару месяцев в Праге в прошлом году, один, всего один раз позволил себе выпить с ним пива после работы — и вот, пожалуйста. Выскочил, как чёрт из табакерки! Сволочь, пошляк. И надо же — именно здесь, в этом долбанном санатории!

Олег злился на Мадиляна, но гнусная мыслишка свербила: может, и хорошо, что всё так обернулось, ни к чему эти нюни-слюни, служебные романы всякие… Да какие там романы — если бы! — так, корпоративные случки на выезде. Ася, конечно, милая девочка, но не будем забывать, что она замужем, к тому же его подчинённая, можно себе представить, какие сплетни о них уже гуляют в этой выгребной яме, Фонде «Ласт хоуп». Еще месячишка — и духу его здесь не будет, и не вспомнит про этих гулек-асек-майрушек-алиюшек… Просто надо потерпеть, бабу себе присмотреть на стороне, для здоровья, чтобы не вело, как болвана. Так что, Ваня Мадилян, не послан ли ты мне, пошляк и сволочь, ангелом моим хранителем?..