Гитти Данешвари - Лучшие подруги

У этого своеобразного юноши с тремя головами, благодаря которым он вскоре стал известен под именем Трехголового Фредди, была пренеприятная привычка неожиданно выпаливать свои мысли. И хотя все головы говорили одно и то же, говорили они это на разных языках — обычно на битальянском, странганглийском и скарижском; но иногда их сменял зомбезийский, гоблинезийский и просто вой.

— Мы не полные, и если вы возьмете на себя труд присмотреться как следует, вы это увидите! Любой идиот заметит, что у меня намного более блестящие волосы, чем у Розы! — гневно выпалила Бланш, затем схватила большой золотой ключ от своей комнаты и ринулась прочь следом за сестрой.

— Покои Монстров и Костров отводятся тыквенным головам Марвину, Джеймсу и Сэму.

Три миниатюрных существа с тонкими, как макаронины, руками и ногами и с фонарями из тыквы с прорезанными отверстиями для глаз и рта подскочили к мистеру Д’Охлику, схватили свой золотой ключ и разразились песней.

— Жила-была женщина из воды, а это значит — жди беды, — пели они, а их ручные лягушки-быки громко вопили, создавая превосходный басовый аккомпанемент. Ведь всем известно, что у этих амфибий прирожденное чувство ритма.

Тыквенные головы, потомки Всадника без головы — и через него очень дальние родственники директрисы Бладгуд, — часто действовали, как греческий хор, то есть пели почти обо всем, что видели или слышали.

— Покои Клыков и Быков отводятся трехголовому Фредди лично, поскольку нам сообщили, что его головы разговаривают во сне, — объявил мистер Д’Охлик, и юноша смущенно опустил три пары глаз.

— Покои Гроба и Сугроба отводятся Ки Клопсу и Генри Горбуну.

Робкий, но симпатичный циклоп отодвинулся в сторонку, а Генри Горбун, рыжеволосый юноша, страдающий крайним искривлением спины, подошел к мистеру Д’Охлику за ключом.

— Здрасьте, мистер Д’Охлик. Я Генри, и я просто хотел сказать, что я в восторге от того, что попал в Школу монстров, особенно потому, что здесь преподает тренер Игорь. Он — настоящая легенда, — тепло произнес Генри, прежде чем мистер Д’Охлик вздохнул и отвел взгляд.

— Все любят тренера Игоря — каскетбольная команда, группа поддержки и Монстроликовая команда. Отчего же никто не питает теплых чувств к заместителю по воспитательной работе? — печально возопил мистер Д’Охлик.

— Нужно что-то делать, — тихо пробормотала Рошель своему грифону и приподняла Ру, чтобы взглянуть на вечно унылого мистера Д’Охлика.

— Покои Тока и Порока отводятся Вуди-бою, у которого не будет соседа по комнате, потому что нам сообщили, что он слишком поклоняется Фрэнки Штейн.

Вуди-бой, кукла вуду ростом с человека, с синими волосами, глазами-пуговицами и множеством разнообразных иголок, торчащих из его тряпичного тела, был совершенно без ума от своей соученицы Фрэнки Штейн. В конце концов, это ведь она создала его в лаборатории своего отца.

— Благодарю вас, мистер Д’Охлик, — любезно произнес Вуди-бой и поплелся по коридору в мужское отделение.

— И наконец, покои Крови и Моркови отводятся Венере МакФлайтрап, Робекке Стим и Рошель Гойл.

Оглядевшись в поисках своих соседок по комнате, Рошель увидела эффектную девушку с зеленой кожей и наполовину выбритой головой. Девушка склонила голову набок и улыбнулась, а лозы, обвивающие ее запястья, затрепетали листьями.

Да уж, тут точно не Скариж!

— Хилари Рыбтон — мой идол! — сообщила девушка в яркой одежде — та самая, с панковской прической и с искусно сработанными браслетами-лозами, — открыв дверь покоев Крови и Моркови. Рошель тащилась следом за нею. — Ты знаешь, что она однажды устроила недельную голодовку в знак протеста против сбрасывания ядовитых химических веществ в океан?

На противоположной от входа стене висел портрет нынешнего президента Международной федерации монстров Хилари Рыбтон. Ее как главу нынешнего руководства мира монстров боготворили одни и демонизировали другие.

— Рыбы с легкостью могут обходиться неделю без пищи. Конечно, поступок Хилари Рыбтон не становится от этого менее достойным. Я упомянула об этом только потому, что мне, как горгулье, полагается делиться всей относящейся к делу информацией, — с неловкостью пояснила Рошель, прежде чем протянуть руку для рукопожатия. — Кстати, меня зовут Рошель Гойл.