Зверь прыгает.
Я готова.
Мощные мышцы вскидывают его в воздух и несут прямо на меня; хищник рычит, и звук похож на скрежет камней. Я пригибаюсь и скольжу ему навстречу. Он почти пролетает у меня над головой, но разворачивается в прыжке. В самый последний миг я вскидываю топорик, и лезвие царапает переднюю лапу волка. Затем я раскручиваю оружие влево и на лету вспарываю заднюю лапу. На меня обрушивается поток крови.
Фенрис, повизгивая, падает, на землю у меня за спиной. Ну, давай, волк! Только попробуй сбежать! Если уж он ввязался в драку, ни в коем случае нельзя дать ему уйти. Голодный и истощенный хищник опасен вдвойне. Нет, схватка должна закончиться смертью волка. Впрочем, сегодня мне попался экземпляр не из пугливых.
Он все еще рассчитывает меня слопать: с клыков стекает слюна, глаза прищурены. Фенрис расхаживает передо мной, под шкурой перекатываются мышцы. Он растягивает черные губы, обнажает клыки и кидается вперед. Отступаю в сторону, взмахиваю топором, пытаюсь достать противника — промахнулась! Он бросается снова. Нет времени вскидывать топор. Я загораживаюсь лезвием как щитом и позволяю телу расслабиться. Фенрис врезается в меня, и я падаю на тротуар, а волк напарывается грудью на топор, и собственный вес насаживает его на острие. Упираюсь ногами в живот зверя и отбрасываю тушу себе за спину. Вскакиваю на ноги. Морщусь, почувствовав, как кружится голова, а по плечам стекает струйка крови — я поранилась, когда упала на асфальт. Давай, соберись!
Моргаю. Волк исчез. Нет, не исчез — я чувствую его запах. Прислушиваюсь, затаив дыхание.
Фенрис врезается в меня с мощью автобуса — с правой, слепой стороны. Клыки вспарывают мне кожу на боку. От острой, пронизывающей боли уцелевший глаз начинает слезиться, все плывет. Я снова падаю на мостовую и выпускаю из рук топор. Волк давит меня всем весом, я слышу его тяжелое дыхание. Я не сопротивляюсь — это было бы ему только в радость. Кровь из раны на его груди стекает мне на живот. Чудовище прижимает морду к моему лицу, и я различаю неистовый взгляд хищника.
Спокойно. Он расслабится. Допустит оплошность. У меня будет всего одна возможность вырваться, надо быть начеку. Клочья шерсти забивают нос и рот, грязь со шкуры смешивается с моим потом. Хочется дотянуться до охотничьего ножа на поясе, но обе руки заняты — удерживают оскаленную пасть. Хищник давит все сильнее, и я начинаю задыхаться. Он сдавливает мне легкие, из его пасти вырывается зловонное дыхание. Меня начинает подташнивать.
Затем ночную тишину неожиданно нарушает четкий, мерный звук. Шаги? Ни я, ни фенрис не успеваем среагировать, и тут сильный удар сбоку отбрасывает зверя с моего тела. Судорожно глотаю воздух, будто вырвавшись из-под толщи воды. «Вставай, вставай! Живо!» Я перекатываюсь на живот, краешком глаза различаю мужскую фигуру, полускрытую тенью, узнаю знакомую походку. Мой спаситель поворачивается к фенрису, который скорчился в нескольких ярдах от меня.
— А я-то думал, за столько лет ты научилась не подпускать волков со слепой стороны, — замечает пришелец.
Я с улыбкой встаю. Хищник рычит и кидается ко мне. Я отклоняюсь, вонзаю охотничий нож ему в переднюю лапу. Волк неуклюже отпрыгивает, но успевает разорвать мой плащ.
— Я бы его достала. Просто ждала подходящего момента.
Парень смеется, глаза поблескивают серо-голубым огоньком в полутьме улицы.
— И что, этот твой момент наступил бы сразу после того, как мы вырезали «Скарлетт Марч» на могильном камне? — подначивает он.
Фенрис с рычанием пятится, зная, что бежать поздно: он убьет или его убьют. Я поднимаю с земли топор и присоединяюсь к юноше. Мой спутник нервно облизывает губы. Похоже, он от такого отвык — наверное, давно не охотился.
— Вот что, — начинаю я с ухмылкой, — я тут сама разберусь. Ну, если ты еще не дорос.
Он прищуривается, уголки тонких губ изгибаются в улыбке. Мы поворачиваемся к фенрису: волк, припав к земле, яростно буравит нас взглядом. Парень вытаскивает из-за пояса пару ножей. Я раскручиваю в руке топорик.
— Он сначала на тебя бросится, — говорит парень.
— Точно, — соглашаюсь я. — А ты давай-ка…
— Договорились, — с усмешкой кивает он.
Я качаю головой: надо же, все по-прежнему — когда мы охотимся вместе, нам не нужны слова.
Мы подступаем к волку, и он атакует нас. Парень достигает цели первым: взвивается в прыжке над вздыбленной спиной фенриса и всаживает ножи зверю в бока с обеих сторон. Этого должно хватить, но я не позволю ему почивать на лаврах в одиночестве. Не сходя с места, швыряю в волка топорик. Лезвие рассекает воздух и бесшумно утопает у него в груди.
Читать дальше