Дж. Конрат - АС

Нас так воодушевил успех сборника «Many Bloody Returns», что мы тут же бросились составлять следующий. В каждом рассказе первого сборника должны были присутствовать две обязательных темы: вампиры и день рождения. Идея себя оправдала, и для второго сборника мы тоже решили выбрать две темы. Выбирать их было очень весело — может быть, даже слишком, — и нас не раз заносило, когда мы перекидывались блестящими идеями по электронной почте. Например, зомби и День Посадки Деревьев — как вам?

Но успокоились мы на более разумной комбинации: оборотни и Рождество. Потом, опять же веселясь от души, составили список авторов, которых хотели бы видеть. К нашему восторгу, почти все они согласились. Дж. К. Роулинг, правда, отговорилась тем, что занята какой-то другой серией, но почти все прочие смогли представить рассказ в необходимый срок.

Мы надеемся, что вам этот сборник будет так же приятно читать, как и первый. Поразительно, как талантливые писатели разных жанров строят такие разные рассказы из двух одних и тех же блоков. Читайте и наслаждайтесь.

Результаты недолгой работы Дж. А. Конрата публиковались в более чем пятидесяти журналах и антологиях. На его счету пять книг серии триллеров о лейтенанте Жаклин Дэниэлс по прозвищу Джек, из них последняя — «Пушистый пупок». Он редактировал сборник рассказов о наемных убийцах «Стволы по найму» и роман ужасов «Боюсь» написал под псевдонимом Джек Килборн. У него есть свой сайт поaдpecуwww.JAKonrath.com.

Роберт Уэстон Смит шагал по заснеженной парковке, неся в руках пластмассовый контейнер с образцом собственного кала.

Уэстон считал себя вполне здоровым человеком. В полных тридцать три живот у него был как булыжная мостовая — тренировки три раза в неделю. Строгое следование макробиотической диете. Регулярные занятия йогой и тай-цзы. Рафинированный сахар он последний раз пробовал в годы президентства Рейгана.

Поэтому, обнаружив в конечном продукте своего кишечника некоторые странные вещи, он встревожился не на шутку. Встревожился настолько, что нашел своего врача общей практики и договорился о приеме — после исключительно неловкого разговора с его секретаршей.

В здание он вошел с опущенной головой и пылающими ушами, чувствуя себя как ребенок, улизнувший из дому после темноты, когда детям одним не разрешается. Потоптался на придверном коврике, отряхивая снег, и прошел через весь вестибюль к кабинету врача. Набрал в грудь воздуху — и вошел. В приемной находились шестеро: четверо взрослых пациентов и ребенок, а еще — сестра за конторкой, одетая в больничный костюм из розовой шотландки-пейсли.

Уэстон, не поднимая головы, устремился прямо к сестре. Контейнер с калом был из синего полупрозрачного пластика, но с тем же успехом он мог бы быть полицейской сиреной, мигающей и воющей. Наверняка все в приемной поняли, что это такое. А кто не понял сразу, допер после громкого вопроса сестры:

— Это вы на анализ кала?

Он кивнул, попытался передать контейнер сестре. Она не сделала никаких попыток его взять — что вполне понятно. Контейнер вместе с выданным ему листом он отнес к сиденью в приемной. Поставив кал на стол поверх старого номера «Хорошей хозяйки», он начал вносить в графы информацию о своей страховке. Когда дошло до причины обращения, он написал «кишечные проблемы». Это не было правдой — кишки у него чувствовали себя отлично. Тревогу вызывало то, что они выдают наружу.

— А в этой коробке у тебя что?

Уэстон поднял голову. На него смотрел большими глазами ребенок лет пяти-шести.

— Это? Э-гм… это для доктора.

Он оглядел приемную, ища, чей это мальчик. Двое сидели, уткнувшись в журналы, еще один смотрел рекламу автомобилей по подвешенному к потолку телевизору, а последний вроде бы спал. Родителем ребенка мог быть любой из них.

— Это кекс? — спросил мальчик.

— Э-гм… да, вроде того.

— Я люблю кексы.

— Этот бы тебе не понравился.

Мальчик потянулся за контейнером:

— Он шоколадный?

Уэстон схватил контейнер и поставил себе на колени.

— Нет. Он не шоколадный.

— Покажи!

— Нет.

Мальчик прищурился на контейнер. Уэстон подумал убрать предмет за спину, с глаз долой, но некуда было, кроме как на стул. А ставить туда, где он сам мог на него случайно надавить спиной, было бы неразумно.

— А похож на шоколадный. Вон орешки видны.