Ирек Грин - Дневник дьявола

Фишман подполз к Эктору. Он заявил, что согласно их уговору, казнить должны по-другому, кроме того, мы находились слишком далеко, чтобы сделать тот снимок, который он задумал. Эктор что-то буркнул себе под нос, после чего переговорил с кем-то по рации.

— Черт возьми, — обратился он к Фишману, — у нас появились проблемы, мы думали, что, как обычно, приедет бульдозер, который за несколько минут засыплет тех, кто находится во рву, а тут — вы только посмотрите — просто фашистские методы… И каким образом прикажешь мне построить их для тебя?

— Не знаю. Думай сам. — Проклятый сукин сын! Я проехал тысячи километров, потому что парень, который обязан мне жизнью, приготовил сенсацию, а он предлагает фотографию, которую каждый сопляк может сделать с вертолета!

Эктор Боно нехотя взглянул на Адриана и попытался объяснить, что, если бы все шло так, как обычно, они окружили бы место казни и…

— Меня не интересует, как погибнут те парни с лопатами, мне до лампочки, что будешь делать ты, Боно, но или ты помогаешь мне сделать снимок, или можешь забыть о нашем уговоре! Ты видел рисунок? Дал свое согласие?

Тогда я не понял, о каком рисунке идет речь, но ярость Адриана и реакция Эктора доставили мне несколько приятных минут. Мне было известно о том, что Фишман оказывал на своих собеседников почти гипнотическое влияние, особенно если что-нибудь шло не так, как он задумал. Однако я был доволен всегда, когда в очередной раз убеждался в том, что не я один служу ему — хорошо звучит, не так ли? — что он может подчинить своей воле всех вокруг, даже чертовски опасных наемников.

Эктор долго совещался с кем-то по спутниковому телефону.

— К сожалению, Адриан, мы не сможем подогнать тяжелую технику до полуночи. Нам пора атаковать, они уже начали засыпать ров.

Действительно, издалека до нас доносились крики и выстрелы.

— Решай, тебе будет достаточно того, что есть? — торопил Боно.

Фишман демонстративно перевернулся на спину, заложил руки за голову и начал что-то насвистывать.

— Черт с тобой, поступай как знаешь! — Эктор поднял руку, и группа солдат поспешила к джипам. Я не знал, что мне делать. Наемники готовились к атаке. Фишман вел себя так, словно его ничего не волновало. Я спросил его, чем мы займемся. Он только отмахнулся. Тогда я поинтересовался, можно ли мне в таком случае сделать несколько снимков.

— Снимай, если хочешь, но тогда тебе придется рассчитаться с Боно.

Обрадовавшись, я начал фотографировать. Демоны войны, медленно окружающие место казни. Бунтовщики, без сопротивления расстающиеся с оружием. Жертвы, все в песке, неловко выбирающиеся из рва. Радость спасенных. Их попытка отомстить палачам. Какая-то женщина, рвущаяся выцарапать глаза несчастному солдату. Я хотел, чтобы он защищался, но нет, он стоял спокойно и тоже выглядел довольным. Один из наемников оттащил женщину в сторону. Это была единственная фотография, которую после нашего возвращения в Берлин Фишман рассматривал несколько дольше, чем остальные. Обезумевшая женщина, нападающая на палача, который смиренно стоит, готовый понести наказание. Мне хотелось, чтобы Адриан высказал свои замечания о моих работах, но он заявил только, что «в них нет души» и что не стоит делать снимки, которые потом приходится подписывать. (Любопытно! С некоторых пор он сам начал подписывать фотографии.)

Вернувшись в лагерь, Фишман ушел в палатку и лег спать, отказавшись от предложения Эктора принять участие в пирушке. Меня же не пришлось долго упрашивать, и, после того как мой патрон милостиво кивнул, я, обрадовавшись, побежал к палатке Боно. Мы напились до чертиков, несмотря на предостережения товарищей по оружию, что для человека, не привыкшего к местному климату, чрезмерное употребление алкоголя может быть губительно. Однако мне очень хотелось потолковать с Боно по душам, поэтому я усердно вливал в него виски, надеясь сделать более разговорчивым. Прохвост оказался крепким, но даже ему не удалось превзойти меня. В конце концов Боно сломался.

— Послушай, приятель, твой шеф — мерзавец и подонок. Взъелся на меня, потому что я не показал ему того, что он начирикал в своем блокноте.

— А что там было?

— Ты не видел? Если нет, я тебе ни слова не скажу.

— Расскажи, Эктор, может, тот рисунок и попадался мне на глаза, я просто не помню.

— Ты бы не смог забыть его, братец. Твой босс — чокнутый. Он обиделся, потому что черномазые хотели засыпать ров вручную, а не с помощью техники, смекаешь?