Клаудия Грэй - Холодная ночь

Я чувствовала себя слишком измотанной и не могла даже подумать о том, чтобы раздеться, хотя и сильно вспотела.

— Утром, — пробормотала я то ли Лукасу, то ли самой себе. — Я помоюсь утром.

— Эй! — Он положил мне руку на предплечье, такую сильную и теплую. — Ты вся дрожишь.

— Еще бы!

Лукас поерзал и уселся вплотную ко мне. Его высокая фигура, мускулистая, но вместе с тем гибкая, заставляла меня чувствовать себя маленькой и хрупкой, а его темно-золотистые волосы выглядели роскошно даже в этом мрачном помещении. Он был таким теплым, что я представила, будто сижу зимой перед камином. Лукас обнял меня за плечи. А я положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Так можно притвориться, что вокруг нас нет пары десятков смеющихся, болтающих людей, что мы вовсе не на сером отвратительном складе, воняющем резиной, что в мире нет никого, кроме Лукаса и меня.

Он пробормотал мне на ухо:

— Я за тебя беспокоюсь.

— Я тоже за себя беспокоюсь.

— Изоляция не продлится слишком долго. Тогда мы сможем раздобыть тебе немного… в смысле, что-нибудь поесть, а потом решим, что делать дальше.

Я поняла, что он имеет в виду. Мы собираемся бежать, как планировали еще до нападения на «Вечную ночь». Лукас хотел выбраться из Черного Креста так же сильно, как я. Но для этого нам нужны деньги, свобода и возможность обсудить планы наедине, а пока остается только терпеть.

Я посмотрела на Лукаса и увидела тревогу в его глазах. Положив руку ему на щеку, я почувствовала, как колется щетина.

— Мы справимся. Я знаю, что справимся.

— Предполагалось, что это я буду заботиться о тебе. — Он не отводил от меня взгляда, словно пытался отыскать решение наших проблем у меня на лице. — А не наоборот.

— Мы можем заботиться друг о друге.

Лукас крепко обнял меня, и на несколько секунд я забыла обо всем на свете.

— Лукас! — Голос Эдуардо эхом отразился от бетона и металла. Мы посмотрели вверх и увидели, что он стоит рядом, скрестив руки на груди. От пота на его футболке проступила темная буква V. Мы с Лукасом отпрянули друг от друга — не потому, что нам стало стыдно, а просто никто не умеет испортить романтическое настроение быстрее Эдуардо. — Я хочу, чтобы сегодня ночью ты в первой смене наблюдал за периметром.

— Я ходил две ночи назад, — возразил Лукас. — Моя очередь еще не наступила.

Эдуардо нахмурился еще сильнее.

— С каких это пор ты начал хныкать насчет очереди, как пацан на игровой площадке, который желает покататься на качелях?

— С тех самых, как ты перестал даже делать вид, что поступаешь справедливо. Притормози, ладно?

— Или что? К мамочке побежишь? Потому что Кейт хочет увидеть, как ты доказываешь свою преданность. Мы все хотим.

Лукас очень много раз нарушал правила Черного Креста — куда чаще, чем было известно членам этой ячейки.

Лукас решил не отступать.

— После пожара мне еще ни разу не удалось проспать целую ночь подряд, и я не собираюсь угробить еще одну ночь на то, чтобы сидеть в дренажной канаве и ждать неизвестно чего.

Темные глаза Эдуардо сощурились.

— На наш след в любую секунду может напасть вампирский клан…

— И кто в этом виноват? После твоего фортеля в академии «Вечная ночь»…

— Фортеля?

— Тайм-аут! — Дана, свежая после душа, сильно пахнущая дешевым мылом, втиснулась между Лукасом и Эдуардо, раскинув руки. — Остыньте, ладно? На случай если ты сбился со счета, Эдуардо, сегодня моя очередь дежурить. И я все равно не устала.

Эдуардо терпеть не мог, когда ему противоречили, но отказать добровольцу он тоже не мог.

— Как хочешь, Дана.

— Может, мне и Ракель взять с собой? — предложила она, ловко уводя разговор подальше от Лукаса. — Моя девочка рвется сделать хоть что-нибудь.

— Ракель еще совсем новичок, так что забудь. — Очевидно, сумев настоять на своем, Эдуардо почувствовал себя лучше и спокойно отошел.

— Спасибо, — поблагодарила я Дану. — Но ты уверена, что не слишком устала?

Она ухмыльнулась:

— Ты что, думаешь, я завтра буду едва шевелить задницей, как Лукас сегодня? Даже и не мечтай!

Лукас сделал вид, что сейчас стукнет ее, а она насмешливо оскалилась в ответ. Они то и дело подкалывали друг друга. Я подумала, что Дана, должно быть, лучший друг Лукаса. И уж конечно, только настоящий друг мог добровольно вызваться охранять периметр: всю ночь практически ползать на четвереньках, по уши вымазавшись в грязи.

Вскоре все вокруг начали готовиться ко сну. «Стена», а на самом деле просто старые простыни, развешанные на бельевой веревке, разделяли мужскую и женскую половины склада. Мы с Лукасом спали рядом. Между нами был всего лишь тонкий кусок ткани. Иногда меня это утешало, но чаще от досады хотелось кричать.