Сергей Белошников - Ужас приходит в полнолуние

Думаю, что о Стасе мальчонка забыл напрочь. Скорее всего, у него вообще сейчас мысли выше пояса не поднимались.

Понятное дело.

Внезапно я остановилась так резко, что Андрюша чуть на меня не налетел. Я повернулась к нему. Бросила взгляд на приотставших, мелькающих за оранжевыми стволами сосен ребят.

— Слушай, Андрюша, — сказала я, — кажется, я слегка подзабыла дорогу к озеру. Пожалуй, так мы можем и заблудиться.

Я самым бессовестным образом врала.

— Поэтому давай лучше ты меня поведешь, а я, чтобы не потеряться, буду за тебя держаться. — И с этими словами я положила свою ладошку на сгиб его правой руки. И легонько-легонько ее пожала. — Хорошо?

И тогда я увидела, что враз вспотевший Андрюша Скоков пропал окончательно и бесповоротно.

Комната была большая, неухоженная.

Она находилась в одном из деревянных дачных домов, похожем на любой другой дом в академпоселке. Расположена она была на самой верхотуре, на чердаке, превращенном в жилое помещение. Хозяин мог попасть в нее только через квадратный люк в потолке второго этажа, из небольшой кладовки. Края люка были так искусно подогнаны к доскам потолка, что постороннему взгляду он практически был незаметен. Хозяин забирался на чердак, придвигая к люку небольшую приставную лестницу, хранившуюся здесь же, в кладовке.

В этой комнате на чердаке никто никогда не бывал, кроме самого хозяина.

Дом стоял практически у самого леса. Верхушки деревьев четко выделялись на фоне уже начинающего темнеть небосвода. Лес был виден в единственное небольшое и очень узкое окно, похожее на бойницу средневекового замка. К тому же окно было задернуто черными плотными шторами так, что оставалась лишь небольшая щель.

Снаружи никто не мог разглядеть, что делалось в этой чердачной комнате.

Комната выглядела совершенно обыденно — простенькие неприметные обои, скудная обстановка: старомодный трехстворчатый шкаф, широкая низкая тахта и в изголовье тахты — тумбочка с включенной настольной лампой под узким колпаком. И больше ничего.

В комнате царил полумрак.

Тахта почему-то стояла посреди комнаты. На ней было постелено покрывало из хорошо выделанных медвежьих шкур. В изголовье тахты валялись две подушки в цветастых ситцевых наволочках.

И еще: все стены комнаты были сверху донизу увешаны фотографиями. Маленькими и большими, цветными и черно-белыми. И на всех снимках были только волки. Поодиночке, парами, стаями. Стоящие и бегущие. Отовсюду смотрели оскаленные пасти и сверкающие узкие глаза.

Горящая лампа освещала лежащего ничком на кровати обнаженного человека. Лица его не было видно.

Он спал.

Сегодня, в полнолуние, ему впервые снился сон о смерти волка. Громадный серый вожак бежал впереди небольшой стаи по искрящемуся в лунном свете снегу и гасил игру снежных кристаллов, проминая мощными лапами неглубокий снег. А следом за ним и стая неотвратимо, как рок, догоняла розвальни, торжествуя и предчувствуя кровавое наслаждение. Но огромный человек в розвальнях остановил смертоносный прыжок волка, одним взмахом сверкающей металлом руки оборвав жизнь вожака. И мертвый волк остался лежать в розвальнях рядом с крошечным, беззащитным существом, нежное дыхание которого коснулось волчьей морды, вытянутой в последнем атакующем порыве.

Человек на тахте внезапно сжался в комок, потом выпрямился, нетерпеливо заелозил ногами. Пальцы его свело судорогой, и они впились в меховое покрывало. Человек страшно и отчаянно заскрипел во сне зубами. И сдавленно захрипел.

— Нет… Нет… Нет… — шептал он.

И вновь накатила судорога: тело его изогнулось, потом резко выпрямилось и скатилось с тахты. Человек грохнулся на пол, перевалился на живот и замер. Какое-то время он лежал неподвижно. Но вот он пошевелился, резко вскочил на ноги и шагнул к окну. И снова остановился, напряженно прислушиваясь к тому, что должно было вот-вот произойти внутри его организма; он замер в предчувствии той чудовищной перестройки, которая уже начиналась.

Он не хотел этого. Но не в его силах было уже что-либо изменить, а тем более остановить.

На западе опускалось к кромке леса солнце. А левее, над юго-западным краем горизонта восходила бледная на фоне ярко-синего неба круглая луна, на которую время от времени наползали медленно проплывающие прозрачные облака. Завороженно глядя на постепенно набирающий силу лунный диск, человек закинул голову и чуть слышно завыл — по-волчьи. Потом закрыл глаза и снова застыл возле узкого окна, выходившего на сумрачный лес.