Антон Зырянов - Я живой!

Грязный мартовский снег перестал колоть морозными иглами лицо — кожа просто онемела, но Хазар не шевелился. Он лежал у ворот с того самого момента, как прогремел взрыв. Сначала, потому что его здорово контузило, и бывший зек потерял сознание, а потом… потом он понял, что жив до тех пор, пока его считают мертвым…

Хазар лежал на боку и смотрел сквозь узкие щелки прикрытых глаз, как из домов выбегают растерянные жители базы: полуодетые, но большинство при оружии. Кипеш поднялся такой, что даже контуженный жулик решил подняться, чтобы поучаствовать в движухе, но сквозь гул оглохших ушей, он услышал дикие вопли.

До пандемии, Хазар был козырным фраером, уважаемым бандитом и, по долгу «службы» натворил немало дерьма. Однажды он даже сжег человека заживо. Нет, бандит не был маньяком или бездушным убийцей, просто один коммерс, отказавшийся платить крыше дань, не вынес акции устрашения, которая сопровождалась вполне себе натуральным избиением… Тогда бандит бросил должника в багажник и отвез на заброшенную дачу, служившую ему перевалочной базой. Хазар деловито пощупал шею «клиента», компетентно (как он сам думал) решил, что тот мертв и попытался сжечь тело… Когда он понял, что бедолага еще жив, было уже поздно — коммерса объяло пламя и он закричал…

Так вот, жители базы кричали так же — не только от боли, но и от ужаса, от осознания неотвратимости страшной смерти. Хоть их и не сжигали заживо, их участь едва ли была лучше.

На территории бывшего исправительно-трудового учреждения началась настоящая резня — сквозь изувеченные ворота на базу ворвались странные мужики: здоровенные — просто амбалы, вроде тех, которых бывший зэк видел по телевизору в трансляциях матчей по реслингу, такие же косматые, к одежде многих были прилажены собачьи и волчьи шкуры. Для таких бугаев они носились с невероятной скоростью, как кенийские атлеты, если не быстрее, будто и не весили как маленькие грузовики. При этом, громилы не забывали расстреливать бегущих к ним навстречу людей, а приближаясь к кому-нибудь из защитников базы, на ходу размазывали его, как большую кровавую соплю.

Пока безбожно тормозящий мозг Хазара продолжал тупить и бездействовать, организм принял верное решение и начал думать непрерывно сокращающимся очком — универсальным датчиком опасности, которому бандит привык доверять. По мере того, как разгоралось боестолкновение, холодная, промерзшая, грязная земля покрывалась парящей кровью.

Хазар перевернулся на живот и, моля Бога о том, чтобы его не заметили, медленно пополз за ворота, сквозь еще дымящийся провал, а когда выбрался, поднялся на ноги и бросился бежать, не оглядываясь, не разбирая дороги. Бывший зек боялся, что если обернется, то увидит за собой погоню… Хотя, быстроногие громилы бегали куда лучше Хазара, проведшего в зонах полжизни, где и оставил большую часть здоровья, так что смотреть назад не было смысла — если его заметили, убьют и так, хоть оглядывайся, хоть нет.

Беглец направился на старый алюминиевый завод, где и собирался отсидеться. Было там одно местечко…

Утренний штурм предвосхитил все ожидания лидера мутантов. Сказать, что Вожак был доволен победой — не сказать ничего: новая база, свежее мясо, пополнение войска. Воины легко перебили остервенело сопротивлявшихся защитников, и уже деловито таскали туши туда, где у людей была столовая (мутант в очередной раз порадовался тому, что руководство баз прилежно соблюдало договоры с Электриками и свежее мясо можно распределить по морозильным камерам).

Вот только с новыми пасынками Вожака ждала неудача. Молодых людей здесь практически не было — хорошо, если с десяток среди пленных наберется. Даже женщины, и те были слишком зрелыми для обращения.

Первенцы, как обычно, молча шли за «отцом», ожидая приказов.

— Пленных запереть, молодых привести ко мне. Если не хватит мяса, разрешаю брать людей без спроса, — распорядился Вожак.

— А что с бабами делать? — спросил Дима.

— Выберите себе получше. Остальных отдайте братьям…

С тех пор, как воины Вожака захватили Оплот и заметно сократили численность жителей базы, прошло три месяца. Пасынки росли с невероятной скоростью, их тела развивались в ускоренном темпе (еще бы, при таком-то питательном рационе). Неудивительно, что запасы мяса начали заканчиваться — и это несмотря на то, что молодняк постоянно охотился. Вскоре, в окрестностях базы, на расстоянии в добрый десяток километров вокруг захваченного Оплота не осталось ни одной псины или крысы. Пасынки уже начали посматривать на рабов, поэтому Вожак решился на захват Девятки.