Антон Зырянов - Я живой!

Но если бы кто-то и вспомнил забитого чмошника, вряд ли узнал бы его теперь, когда он стал Вожаком: безжалостным, хитрым, не знающим страха убийцей, обзаведшимся стаей.

Да и внешне бывший доходяга изменился так кардинально. Подкожный жир, обновленный организм довольно быстро переработал, сжег. Поглощаемая пища тут же шла на наращивание мышечных волокон. Даже строение скелета менялось — мутанту такая трансформация поначалу доставляла невероятные мучения, но и к боли он привык. Боль напоминала ему, кем он был. Она же напоминала ему, кем он стал, и кем еще может стать. Муки плоти были незначительной платой за расставание с жалким, нелепым прошлым недочеловека. Мутант становился сильнее, тяжелее, выше, каждая съеденная собака, крыса или голубь меняли его тело, совершенствовали его, делали сильнее. Да и теперь, когда пасынки были не так глупы, как сначала, и снова могли пользоваться оружием и понимать простые приказы, стало значительно легче добывать еду. Вот только тело требовало другого мяса. Монстр это чувствовал.

Тот Шнырь — попрошайка, отирающий столики в баре «Простреленная Голова», вечно клянчащий выпивку и жратву у посетителей, тот жалкий, трусливый человечишка умер. Его больше не было. Шнырь умер тогда, в крови и блевотине, в своей вонючей дыре. Испустил дух и закрыл глаза… А возродился уже совсем другим существом. Не человеком, но кем-то более совершенным.

Пасынки замерли за высоким пригорком, по обе стороны от Вожака, готовые выполнить любой его приказ. Быстрые, жилистые, мощные — они бы могли голыми руками выдернуть людишек из еле плетущегося автомобиля и поотрывать им головы. Или могли прострелить им колеса, а потом добить…

Но Отец хотел получить новых пасынков. Дима и Арсен дико ревновали, но он успокоил их, убедил, что они всегда будут оставаться для него первенцами, его любимыми детьми.

— Повторяйте за мной, — тихо прорычал Вожак, когда автомобиль миновал пригорок, за которым они прятались, и выскочил из укрытия. Пригибаясь к самой земле, он метнулся к прицепу. Пасынки последовали его примеру.

— Взяли, — скомандовал Вожак, хватаясь за низ прицепа и, упершись ногами в мокрый от ночного дождя асфальт, что было сил потянул на себя, заставляя гипертрофированные мышцы рук бугриться. С секундной задержкой молодые мутанты повторили его маневр.

Расчет вожака оказался верен — крепление не выдержало, и освободившийся от тяжелой ноши автомобиль рванул вперед.

Мутанты замерли, укрывшись за накрытым тентом прицепом. Дима и Арсен взяли оружие наизготовку…

— Не выдержала наша старушка, — сказал Миха, с досадой стукнув по рулю.

— Заткнись, — грубо перебил водителя Калым. — Сёма, Костик — идите, проверьте, что там.

— Да ясно что — сцепка не выдержала, — ответил Семен, не самый сообразительный (точнее самый несообразительный) брат.

— Молчать, б..! Быстро на улицу! — сорвался на крик Калым.

Предчувствие опасности с новой силой вцепилось сознание. Торговец уже был готов бросить ко всем чертям проклятый груз, но профессиональное качество, присущее всем без исключения барыгам, удержало его от бегства. Этим качеством была жадность.

— Ну что они там копаются? — Калым нервно теребил мочку уха — казалось, он на грани.

— Шеф… э… что-то их не видно, — растерянно сказал Миха, поглядев в зеркало заднего вида, открыв дверь, высунулся, чтобы посмотреть получше.

— Заводи мотор, — Калым сорвался, глаза горели безумных страхом, казалось они беззвучно кричали: «Я знал, что так будет! Я чувствовал». — Заводи, пусть дебилы сами выкручиваются…

Калым не успел понять, что произошло. Миха просто исчез — мелькнули ноги в драных китайских кроссовках (у дельца было много обуви — на такой товар всегда будет спрос, так что, в начале своей мародерской деятельности, он затарился им по полной) и на его место в салон влезло…

Назвать существо человеком можно было только с большой натяжкой: серое лицо, покрытое паутинками черных вен, массивное, мощное тело, глаза бешеные, красные от лопнувших капилляров, зрачки пульсируют, сокращаясь в бешеном ритме.

— Привет, — прорычал монстр и, ухватив торговца за шиворот, выдернул его из автомобиля. Калым боялся пошевелиться. Он был в таком ужасе, что даже не попытался выхватить из кобуры пистолет, пока его куда-то тащили…

— То есть, ты здесь главный? — рокочущий рык Вожака каким-то причудливым образом превращался в слова. Перепуганные люди, связанные обрывками телефонных проводов и веревками по рукам и ногам, ловили каждое слово страшного существа. Это был не мертвяк — где это видано, чтобы нежить разрабатывала хитроумные планы и без единого выстрела брала в плен сразу четверых вооруженных людей? Но в том, что перед ними были не люди, пленники не сомневались. И все равно — у них была надежда. Существа не убили их сразу, значит шанс, пусть и призрачный, оставался.