Антон Зырянов - Я живой!

— Отец, — прохрипел пасынок и отвернулся, всем своим видом показывая, что устал от нудных упражнений. Арсен уже во всю охотился, а ему приходилось сидеть тут и учиться.

— Хочу… охота… — прорычал он, заслышав вдалеке собачий визг.

— Ладно, иди к брату, — разрешил Шнырь.

Обучение давалось пасынкам с трудом. Они предпочитали жить инстинктами и вели себя как зверята — носились за собаками, таскали домой крыс, издевались над беспомощными мертвяками, отрывая им конечности.

Сам Шнырь довольно быстро подавил в себе безмозглого зверя, научился думать почти так же, как раньше. Видимо потому, что был старше. Пасынкам же было не больше двадцати лет.

«Ну ничего, — подумал Шнырь, наблюдая за тем, как братья загоняют перепуганную псину в тупик и медленно обступают жертву с флангов. — Я заставлю вас думать. Мне не нужны тупые животные…»

Собака попыталась прорваться — рванула между братьями, но Дима ухватил несчастное животное за заднюю лапу и дернул вверх. Собака затрепетала, забилась, выгибая худую, с торчащими под кожей позвонками, спину, пытаясь цапнуть обидчика. Дима перехватил животное за шею и с силой сдавил. Арсен поддержал брата одобряющим смехом, в котором было больше утробного рычания, нежели самого смеха.

— Ты уверен, Игнат? — Бер сидел напротив Игната. Массивный стол, за которым (точнее у которого — ноги гиганта под столешницу не влезали) сидел помощник Дока казался игрушечным.

Грубо сколоченный, но крепкий табурет, на котором сидел самый опытный воин базы время от времени поскрипывал. Этот скрип был тем единственным звуком, что тревожило повисшую в кабинете напряженную тишину.

— Бер, ты ведь знаешь, я думаю не о себе, — наконец ответил Игнат. — На базе, кроме уберов, есть еще и обычные люди. Пилоты, фермеры… Наши женщины, наконец. Представляешь, что будет, если то отребье, что сейчас срется лишний раз вылезти со своих баз в Некрополь, получит такую силу. Если они без страха быть съеденными или зараженными начнут свободно перемещаться? Док говорит, что жить инстинктами носители мутировавшего штамма будут лишь первое время, совсем недолго. Помнишь мутанта, с которым вам пришлось драться? Помнишь, как он был силен, быстр, опасен.

— Как зверь, — убер кивнул.

— Хуже, как убер, только дикий. А теперь представь, на что способны десять, пятнадцать таких выродков. А если они еще и думать умеют?…

Бер молчал. Он, конечно, знал, что власть в «Лабе» не может вечно оставаться в руках Дока. Он так же считал, что место старика должен занять Игнат: во первых, он был убером, во вторых, он был правой рукой старика, а не простым воякой. Он мог не только заменить Дока, как руководителя, но и как ученого — база не должна была терять своих позиций на рынке лекарств. Да Лаба — это и есть этот самый рынок… И все же, Бер надеялся, что закончится миром. Ему было жаль старика.

— Подумай, кому будут нужны наши препараты, когда болеть станет некому. Док грезит созданием новой расы, нового общества, — продолжал взывать к разуму товарища Игнат. — Но забывает о нас. Старик выжил из ума…

— А нам не пригодятся его исследования? — перебил разошедшегося ученого Бер. — Может быть, нам стоит самим подумать над созданием нового поколения уберов? В будущем…

— У нас есть девка, — ухмыльнулся Игнат. — Она носитель штамма. Не волнуйся, брат, я все учел. Я всегда обдумываю свои решения.

— Из тебя выйдет хороший лидер, — сказал Бер, вставая. — Я согласен.

Когда в лабораторию пришел радист (обычный человек, не убер), Док наблюдал за девушкой сквозь стекло камеры. Результаты наблюдений были потрясающими, он был так увлечен работой, что не сразу заметил вошедшего мужчину.

Девушка постепенно приходила в себя. Моторика восстановилась полностью, взгляд стал осмысленным. Потом восстановилась функция речи. Девушка стала стучать в дверь, требовала отпустить ее.

Валентин Петрович был доволен результатом. Мутировавший вирус не просто не убивал носителя, он наделял человека качествами убера, изменял его тело. Штамм был панацеей, способной излечить весь мир, способный исправить его, Дока, ошибку…

— Валентин Петрович, с нами на связь оплотовцы на связь вышли…

— Вова, я же говорил, чтобы по пустякам меня не тревожили, — Док оторвался от монитора, на котором пестрел ядовитыми тонами какой-то замысловатый график.