Антон Зырянов - Я живой!

— Не знаю… Она у частника остановилось с хахалем своим… Они, вроде, его и завалили. Наверное, в логово свое потащил, там и сожрет.

— Он жив?

— Кто? — не понял Дед.

— Хахаль её жив?

— А, этот… Жив, что ему станется, — Васильев поморщился, а потом посмотрел на собеседника со злым прищуром и сказал: — Я троих бойцов за ночь потерял, а этот жив…

— Нам нужно его допросить.

Кати в комнате не оказалось. Окно было вынесено вместе с рамой, повсюду валялись осколки битого стекла, как будто кто-то (или что-то) на большой скорости врезался в проем.

Когда я выглянул в образовавшуюся дыру, то, конечно же, ничего не увидел. Лишь неясный серый силуэт, тут же скрывшийся за углом ржавого вагончика с надписью «Кирпич».

— Что… Что здесь произошло? — спросил запыхавшийся Лев Моисеевич, который ввалился в комнату следом за мной.

— Он вернулся за ней. — сказал я и сел на край кровати, на которой только что лежала Катя. — Он жив…

Лев Моисеевич не обманул: новенький карабин и потертый «ПБ» он при мне передал одному из чистильщиков, и тот вписал его в мой бланк.

— Вы там поосторожнее, юноша. — Сказал оружейник, когда я покидал его дом. — Вы хороший человек… Есть ли смысл рисковать своей жизнью попусту? Если все, что вы рассказали об этом монстре — правда, наверняка Катерины уже нет в живых.

— Нет, Лев Моисеич, он её не тронет… По крайней мере, пока. Мне нужно просто успеть до этого самого «пока».

Я отдал свой бланк чистильщику на южном КПП. Боец незамедлительно выдал мне оружие (не пошел в оружейку, а принес из своей будки — видимо, Лев Моисеевич, добрая душа, подсуетился).

Что мне за дело до девчонки, которую я толком не знаю, с которой мне вряд ли что-то светит? Не знаю, наверное, эгоист внутри меня дал дуба. И это тревожный знак — в наши беспокойные дни герои долго не живут.

— Похер, — сказал я и вышел за ворота.

Мой путь лежал к торговому комплексу «Континент». Туда, где началась наша с Катей история…

Внешний мир встретил меня утренним туманом.

— Как ушел? — Внешне Бер был спокоен, но подчиненные знали, что за таким спокойствием обычно скрывалась холодная ярость.

Он коротко, без замаха врезал кулаком по старому ржавому ларьку с выцветшей надписью «Соки-воды», отчего несчастное сооружение развернуло, а на его боку образовалась внушительных размеров вмятина.

— Что мы имеем? — Бер дернул желваками. — Мутант — сбежал, свидетель — ушел. Доку это не понравится.

— Командир, ну хватит тебе, — попытался разрядить обстановку Кот, самый невысокий боец группы (всего-то двести тринадцать сантиметров, зато самый ловкий и быстрый). Командир посмотрел на бойца с такой злостью, что тот в страхе отступил на шаг и примирительно поднял руки. — Далеко уйти не мог… Найдем.

Вернулся Зевс. Он уже успел поговорить с частником, у которого останавливалась парочка, и спешил поделиться информацией с товарищами.

— Кажется я знаю, куда отправился наш рыцарь. Здесь недалеко — километров пятнадцать. Если поторопимся, нагоним нашего «Ромео».

— Бер, о чем это он? — спросил Кот озадаченно. — Его же, вроде, Сергеем зовут.

— Забей… — махнул рукой Бер. — Десять минут на сборы.

Некоторое время я не могла понять, что со мной происходит. Резкие толчки, в лицо упирается что-то горячее, теплое, воняющее потом. Я попыталась оттянуть это нечто руками, но не получилось, пришлось повернуть голову вбок, чтобы не задохнуться.

Очередной толчок в живот заставил меня задергаться. Я увидела немытые, грязные ноги, быстро мелькающие внизу… И вспомнила, как Оно влетел в окно, вынеся прочную пластиковую раму, как брызнули в разные стороны стекла, как я не успела толком проснуться, а Оно уже схватил меня, запрокинул на плечо и спрыгнул вниз. Нет, не Оно — Он… Максим.

— Ма-а-ак-сим, — рваный, быстрый темп, с которым он передвигался, не давал говорить нормально, но Макс услышал…

И резко остановился.

Он поставил меня на ноги, сел, уперев кулаки в асфальт (прямо как горилла), и вопросительно уставился на меня. Его взгляд не был агрессивным. Он просто был не совсем человеческим. Я испуганно попятилась.

— Максим, отпусти меня, — жалобно пролепетала я. — Ну зачем я тебе, ты даже не наешься…

Я не сразу поняла, что за звуки издает это существо (мысленно, я все меньше ассоциировала его с человеком, которого любила). Сначала мне показалось, что он поперхнулся. Но потом стало ясно — это он так смеется.