Брайан Ламли - Психосфера

Что касается Джонни Фонга: он держался довольно близко позади Гаррисона/Кениха, пока не удостоверился в его маршруте, затем вновь отстал на почтительное расстояние и далее придерживался максимальной разрешённой на автостраде скорости в семидесят миль в час, как и преследуемый им человек в «Мерседесе». Гаррисон/Кених уважал некоторые законы — когда это было для него полезным.

Но, следуя так близко за своим объектом наблюдения по дороге от отеля к автомагистрали, Фонг выдал себя. Ричард Гаррисон никогда бы не заметил его, как и Томас Шредер, но Вилли Кениг был — всё равно был, даже в качестве одной из частей составной личности Гаррисона — совсем другое дело. Как часто говорил его драгоценный полковник Шредер, Вилли обладал необыкновенной способностью думать плохие мысли раньше, чем их подумают окружающие.

Какими бы ни были обстоятельства, он неизменно подозревал самое худшее и готовился к нему. Поэтому, когда неприятности всё же случались, он был одним из самых подготовленных людей. Кроме того, он был чрезвычайно преданным. Благодаря этим качествам он заслужил безграничное доверие и дружбу Шредера; да, и Ричарда Гаррисона тоже. Благодаря им он заслужил место в обобщённом разуме Гаррисона. И сейчас они были качествами, которые сделали его самым подходящим из личностей Гаррисона, чтобы быть за рулем большого серебристого «Мерседеса».

Увидев «Ягуар» Фонга в зеркале заднего вида, хотя он никогда не видел его раньше (за исключением, пожалуй, ментального «эха» одного из снов Гаррисона) Гаррисон/Кених, как ему было свойственно, сразу почувствовал неприязнь и недоверие, а также начать размышлять о том, какие шаги могут быть им предприняты, чтобы вынудить китайца — возможно, навсегда — отказаться от его преследования. С этой целью он остановился на полосе для стоянки грузовых автомобилей и пошёл к багажнику своей машины. Там было кое-какое оружие, спрятанное им некоторое время назад, пока был доминирующей личностью. Теперь он достал этот стратегический запас и закрыл багажник. Пока он этим занимался, серый «Ягуар» проехал мимо, водитель смотрел прямо перед собой. Возможно, Гаррисон/Кених волновался напрасно.

Но спустя пятнадцать минут большой «Мерседес» проехал мимо череды грузовиков на такой же стоянке, и вскоре после этого китаец снова пристроился ему в хвост; он, должно быть, ждал позади грузовиков, пока машина Гаррисона/Кениха проедет. Очень хорошо, теперь было ясно: китаец в сером «Ягуаре» был преследователем, врагом. Гаррисон/Кених собирался заставить его забыть о преследовании — на время. Но он не сомневался, что это будет надолго.

При этом ни Гаррисон/Кених, ни Джонни Фонг пока ещё не заметили большущий чёрный седан, внешне напоминающий катафалк, едущий далеко позади них обоих, но постепенно приближающийся.

Довольно скоро они его заметят…

8:15 утра, и Харон Губва был утомлен. Он уже принял пару стимуляторов (хотя обычно был против того, чтобы самому использовать таблетки любого вида, за исключением, возможно, помогающих сексу), но теперь достал ещё. Сегодняшний день будет иметь решающее значение, и он знал это. В Психосфере чувствовались вибрации, означающие, что её бурление приближается к высшей точке. Он не сомневаться, что сам будет вовлечён в этот процесс, и конечно, Гаррисон будет его частью. Гаррисон… или смерть Гаррисона.

Разумеется, этот человек должен умереть. Если в этом когда-либо были какие-то сомнения, то теперь их больше не существовало: он должен умереть! И эта мысль приводила Губву в возбуждение, какого он давно не испытывал, и в то же время пугала его до ужаса. Ибо теперь он знал, что Гаррисон был не один, а три человека, и он также знал, что он, Харон Губва, никогда не будет в безопасности до тех пор, пока мульти-разум Гаррисона не будет полностью стёрт.

Филипп Стоун и Вики Малер всё ещё были живы. Губва узнал достаточно на данный момент, и они не представляли ни физической, ни психической опасности. Конечно, одно только присутствие здесь Вики Малер уже было источником угрозы; но мысле-стражники были на месте, по двое в камере, и Замок никогда не был более психически недоступным от вмешательства извне. Между умом Губвы и внешним миром лежал большой психической ров, вакуум в Психосфере, непроницаемый для любого, даже самого мощного разума. Это никоим образом не было палкой о двух концах, поскольку знание свойств мысле-стражи позволяло Губве направить собственные зонды наружу так же легко, как если бы стражников не было вовсе.