Брайан Ламли - Психосфера

Образ акулы вдруг развернулся в направлении Гаррисона, двинулся на него в слепой, недвусмысленной ярости, тускло-серой оскалившейся торпедой сквозь нематериальное вещество Психосферы.

Она была близко, угрожающе близко… она чувствовала его!

— Ричард? — голос Вики донёсся до него, заставив его вздрогнуть, как от пощёчины — что, в свою очередь, заставило её подскочить.

— Снова где-то блуждал? — нервно спросила она.

Гаррисон чувствовал, что кровь отхлынула от его лица, но он заставил себя улыбнуться, встал и потянулся через стол, чтобы притянуть её к себе. Он надеялся, что она не чувствовала дрожи в его руках.

— Хорошая мысль, — сказал он. — Блуждать, я имею в виду. Давай пойдём на пляж…

Но даже когда они отправились в путь, она могла сказать, что он ещё не совсем с ней…

Более чем в пятнадцати сотнях миль к северо-западу от Родоса был яркий, солнечный полдень. В Лондоне царила суета — но в умном замке Харона Губвы всё было прохладным, затенённым и спокойным, как сонный зверь. Замок не спал — он никогда не спал, — но Губва был один всё утро в своих покоях и не велел не беспокоить; что для Замка означало максимально возможное приближение к состоянию покоя и дремоты.

Персонал Замка, «солдаты» Губвы, занимался своими обычными делами почти автоматически, словно кровяные тельца в жилах Замка; машины, компьютеры и вспомогательные системы, органы, благодаря которым Замок жил, пульсировали и накачивали, шуршали, тикали и жужжали, но сам Харон Губва — скорее, сознание Губвы, подсознание, душа усадьбы, — частично переместился.

Физически он был там, ибо он также был пульсом Замка, без которого он не сможет функционировать и не будет иметь никакой цели, но мысленно…

Это был один из тех дней, когда Губва практиковал своё искусство, когда он тренировал свой разум, как более консервативный человек может тренировать своё тело, за исключением того, что последний был склонен к физическому развитию, телесному совершенствованию себя самого, а упражнения Губвы были направлены на умственную деградацию и последующее уничтожение других. И они были действительно «упражнениями»: учебными задачами, которые он себе поставил, чтобы дойти до самого порога своей цели — но не пересекать его. Ещё нет. Пока не настало время, когда результатом может быть только полная победа.

И в этом смысле Губва был генерал, чьё оружие было телепатическими и гипнотическими способностями его ума. Замок и его персонал: они были всего лишь его доспехи. Внешний мир, мир простых людей: это была его цель. Со временем.

Но сейчас Губва был утомлён. Его упражнения продолжались в течение почти трёх часов, и он начал чувствовать умственное переутомление, которое постоянно сопровождало такое напряжение разума.

Он сидел в массивном мягком кресле перед огромной стеклянной трубой, которая тянулась вертикально от пола до потолка. Внутри трубы в электромагнитном поле висел большой глобус мира, с материками и океанами, запечатлёнными в реалистичных цветных барельефах. Глаза Губвы были закрыты; он сидел совершенно спокойно, — физически. Действительно, он вполне мог показаться спящим, но он не спал.

На его коленях лежал переносной терминал, на его крошечном экране светилось это слово и координаты:

МОТЫЛЁК: 64°7′; -3°95′

«Мотылёк» было кодовым названием одной из британских подводных лодок типа «Резолюшн», [4] подводные лодки типа «Резолюшн» (англ. Resolution class) — британские подводные стратегические ракетоносцы, оснащённые баллистическими ракетами «Поларис» с ядерным оружием, составляющие одноимённую британскую программу — «Поларис». Эксплуатировались с 1967 по 1996 год. а координаты говорили о её местоположении: на полпути между Исландией и Норвегией, примерно посередине воображаемой линии, проведённой точно на север между Шетландскими островами и Полярным кругом. На глобусе Губвы оно было обозначено как равномерно светящаяся точка в западной части Норвежского моря, голубоватое свечение, которое служило исключительно в качестве ориентира, точки фокусировки для его интенсивной телепатической передачи.

Координаты были выхвачены из ничего не подозревающего ума дежурного офицера по участку в Росайте, [5] город в Шотландии примерно подтверждены таким же недалёким умом в Адмиралтействе, и окончательно определены самим капитаном Мотылька, когда он вернулся к своим обязанностям на глубине 400 футов под покрытой рябью и солнечными бликами поверхностью. Чтобы тут же оказаться в уме Губвы, оседлавшего, образно выражаясь, разум командира Мотылька.