Брайан Ламли - Психосфера

Теперь он понял, почему его хозяин-альбинос с такой необыкновенной осторожностью выяснял, куда Ричард Гаррисон направился. Его способности были… Фонг покачал головой. У Губвы они были удивительными, но у Ричарда Гаррисона просто пугающими!

Когда Гаррисон/Кених упал после того, как его зацепило пулей, его бессознательное тело свалилось на каменистый уступ где-то на девять или десять футов ниже уровня дороги. Небольшая лавина пыли и камешков, осыпавшихся на него, скрыла его от взгляда сверху, а карниз защитил от жара автомобиля, пылающего внизу. Он был без чувств только минуту или две, после чего сознание медленно, невыносимо болезненно вернулось. Другой на его месте, возможно, пришёл бы в себя через несколько часов — или не очнулся бы вовсе — но у Гаррисона было то, что гнало его вперёд.

Это была та самая сила, которая вела его через все испытания в его сне-странствии, даже в последнем этапе через знойную пустыню. Он переживал свой сон — в котором шёл по горячему песку и тащил за собой Психомех, один мучительный дюйм за другим, а Сюзи умирала от обезвоживания — и как раз в то время, когда во сне он увидел тот титанический взрыв, оглушающая физическая боль от оставившей ожог и ссадину пули лишила разум Кениха господства, погрузив в бессознательное небытие, и пробудила разум Гаррисона от кошмара.

Это Гаррисон очнулся и вскарабкался обратно на дорогу над ущельем; не одна из его альтернативных личностей, а сам Ричард Гаррисон. Это Гаррисон, спотыкаясь, побрёл туда, где лежало тело Сюзи, и приподнял ладонью голову своей преданной собаки. Жизнь ещё теплилась в её чёрных глазах, но они быстро затуманивались.

Гаррисон заплакал. Горячие слёзы капали из глаз, которые уже потускнели и лишились большей части золотого сияния. Гнев ограбил его — из-за гнева он израсходовал на этот большой взрыв мести очень много энергии Психосферы — и поплатился потерей силы. Теперь попытки воскресить Сюзи были тщетны. Когда-то это было бы очень простым делом, но не теперь. Оставшихся у него экстрасенсорных способностей было недостаточно. Даже в Психосфере намного легче разрушать, чем создавать. Но он должен был что-то сделать.

Гаррисона вдруг осенило, и он улыбнулся сквозь слёзы. Он и Сюзи были близки, ближе, чем любое другое животное и его хозяин. Она была почти его частью. Почему бы не сделать её частью себя? Он взмолился, чтобы на это у него хватило силы и способностей.

Он осторожно проник в её разум, обнаружив в нём огромную любовь и сильную боль. Её язык слабо шевельнулся между окровавленными челюстями, лизнув ему руку. «СЮЗИ, — сказал он. ПЕРЕСТАНЬ СТРАДАТЬ. ХОРОШО! ТЕПЕРЬ, ДЕВОЧКА… ВОЙДИ В МЕНЯ. ВОЙДИ В МЕНЯ, СЮЗИ…»

Её глаза посмотрели на него, затем помутнели, голова безжизненно откинулась назад. Гаррисон устало поднялся на ноги, слёзы высыхали на его бледных щеках. Нужно пройти ещё много миль, а день уже катится к закату. И куда идти?

Он узнал ответ инстинктивно, благодаря инстинкту собаки: по дороге милю или две, потом через холм и… вон туда!

Он улыбнулся, пусть и слабо, и медленно потащился вдоль дороги. А в глубине его разума что-то подпрыгнуло и весело залаяло, так что он был не одинок.

Позади него, на том месте, где раньше лежала большая чёрная собака, теперь было пусто. Только светлые пылинки кружились и блестели в жёлтом солнечном свете…

Фонг следовал за ним на безопасном расстоянии (а было ли любое расстояние безопасным?), едва держа Гаррисона в поле зрения — вдоль дороги, через холмы, затем милю за милей через местность более пересечённую, чем китайцу встречалась когда-либо прежде. Человек впереди был слабым, и его темп постепенно замедлялся, но он упрямо шёл вперёд и ни разу не оглянулся. Фонгу пришлось идти по его следам через торфяное болото, взбираться на крутые склоны, где куски сланца осыпались и скользили под ногами, спускаться, цепляясь каблуками, с почти отвесных склонов и брести по несколько миль через мрачные болотистые низины, поросшие осокой. Изредка Гаррисон спотыкался, но неизменно собирался с силами и шёл дальше.

Он должен был идти, ибо знал теперь, что приближается конец странствий. Где-то на западе лежал живописный посёлок Глен О'Данкилли, а не так далеко впереди его ждала реальность из сна во сне. Он начал своё путешествие в странном мире подсознания, но хотел бы закончить его здесь — если оно само не покончит с ним.

На секунду Гаррисона охватила паника. Ночь действительно приближалась, но всё-таки ему казалось, что вокруг темнее, или сумрачнее, чем положено по времени. Он знал ответ, но не смел даже вникать в него, не смел признать его существование. И всё-таки он всегда это знал: его глаза начнут сдавать первыми.