Дарья Кротова - Виктор 1. Memory

Лагерь молчал, но я уже почувствовал первые неодобрительные взгляды. Я был зол и допускал одну ошибку за другой. Они служили Дэниэлу, глубоко уважая его... а я... был зол.

- Поверьте! - продолжил гневно я. - Я тоже не в восторге от вашей компании. И, думаю, не зря! Дэниэл всегда собирал рядом с собой экспрессивных и глупых созданий.

Сейчас я скорее говорил о себе, нежели о них, но команда этого не знала.

В лагере зароптали.

- Тихо! - рявкнул я с помоста. - Молчать! Я не позволю неповиновения! Ясно?

Ответом мне была злая тишина. Я умудрился за три минуты настроить против себя весь лагерь.

Решив, что речь окончена, я направился в самую большую палатку, справедливо предполагая, что она моя. По дороге ко мне подбежал лейтенант, и я ему бросил:

- Водки мне.

- Простите, чего, сэр?! - он был сильно удивлен.

Я остановился и со злобой прошипел ему в лицо.

- Ты что, глухой, лейтенант?! - меня трясло от злобы.

Лейтенант выпрямился и, гордо подняв голову, ответил:

- Нет, сэр, я не глухой.

- Тогда принеси мне ящик водки и ящик мартини. Ясно?

- Ясно, сэр, - на лице лейтенанта промелькнуло то ли омерзение, то ли презрение. Впрочем, какая мне разница?

Резко откинув полог, я вошел в палатку. Чисто. После смерти Дэниэла все его личные вещи убрали. К счастью. Я подошел к столу и сел в кресло. Здесь сидел Дэниэл...

Через пять минут мне принесли два ящика алкоголя и молча удалились. Я достал две бутылки: водка и мартини. Взял стакан, налил и того и другого...

Эх, начнем...

***

Прошло три месяца, а я все продолжал пьянствовать. Беспрерывно, жестко и бесцельно. Лицо обросло щетиной, глаза заплыли. А я все пил. Временами ко мне заходили мои солдаты и что-то хотели... Я их всех посылал.

Мне приходили сообщения на ЛК. Их я тоже посылал. Я просто пил.

В итоге в один из вечеров, когда я откупорил очередную бутылку виски, ко мне в палатку ворвалась какая-то девушка в форме старшего лейтенанта Императорской охраны. Я недоуменно смотрел на это обнаглевшее создание.

- Кто бы ты ни была, убирайся, - сказал я.

Она лишь вытянулась по стойке смирно.

- Сэр, вынуждена доложить, что вверенный вам лагерь находится в крайне бедственном положении...

- Мне плевать! - рявкнул я, и девушка на секунду замолчала, но потом продолжила снова, чем разозлила меня еще больше.

- У нас закончилось продовольствие...

Я вскочил.

- Я же сказал, что мне плевать! И вообще, кто ты такая, чтобы бесцеремонно вламываться ко мне?!

Девушка слегка улыбнулась и отчеканила, все таким же сухим тоном:

- Сэллеверина кир Лан, старший лейтенант Императорской охраны.

- Оборотень? - слегка удивился я. Кир Лан - насколько я помнил, это один из домов оборотней.

- Да, сэр. Наш клан, или дом, по-вашему, третий от начала.

Мдаа. Вполне влиятельна. Но что она делает на службе Императора? Обычно оборотни не вмешиваются в дела Империи.

Да плевать.

- Убирайтесь отсюда! - снова повторил я.

Она замолчала, но не сдвинулась с места.

- Я что, неясно выразился? Убирайтесь! - я закипал. - Или убирайтесь, или я прикажу вам всыпать, как следует.

Она по-прежнему не шелохнулась, а потом неожиданно заговорила:

- Простите, сэр, но вы полное ничтожество.

Что?! Я подумал, что ослышался.

- Вы позорите имя Дэниэла Варта, одного из величайших командиров, - голос ее был сух и спокоен.

- Да как вы смеете?! - закричал я. - Охрана!

В палатку тут же вбежало два парня.

- Взять ее и два... нет, сорок палок! Прямо сейчас! На общей площади! - меня трясло от гнева, я даже протрезвел.

Виновница моего состояния спокойно и с гордо поднятой головой развернулась ко мне спиной и вышла.

Я пошел следом, проследить, как выполняется мой приказ. Мне хотелось, чтобы эта девка пожалела о сказанном.

Ее вывели к помосту, на который она так же молча и спокойно взошла. Лагерь быстро собрался рядом, и многие смотрели на меня с явным неодобрением.

Девушку приковали и вставили в рот деревяшку, чтобы громко не кричала.

У меня внутри что-то шевельнулось. Страх?!

Взмах палкой - удар. Девушка дернулась и приглушенно застонала. Еще 39 ударов.

Весь лагерь теперь смотрел на меня с осуждением, некоторые даже с презрением.

А может, эта девушка права?!

Я взглянул на свои руки, а потом ощупал свое лицо. Весь заросший щетиной. Глаза заплыли.

До меня долетел еще вскрик девушки. Я вздрогнул. Двадцать. Спина ее покрылась кровью. Боги! Еще двадцать ударов! Что я...

Я обвел взглядом лагерь. С моих глаз как будто упала пелена, мешавшая мне видеть.