Павел Чибряков - Что-то… (сборник)

Но невозможно прожить две жизни в двух разных мирах. И дело здесь не в безумии, а как раз наоборот – в его отсутствии. Это в безумии иллюзия и реальность равноценны и дополняют друг друга до той степени комфортности, которая может устроить единоличного «потребителя» всего этого замеса. Но она не была сумасшедшей в буквальном смысле этого понятия. А с точки зрения окружающих её взрослых людей, она вообще была чуть ли не идеальной девочкой-подростком. По крайней мере, очень правильной. А что до естественности – успеет ещё…. Что «успеет»? Никакой конкретики.

И именно в том, своём мирке она черпала силы, которые помогали ей существовать в мире реальном и таком…. И она сама не подозревала, насколько велики были эти силы. Так что когда тот козёл схватил её за грудь, плотно прижавшись к её заднице, она даже сама не поняла, что произошло. Мгновенная паника переросла во что-то переполняющее, то, чем можно захлебнуться, или, при усилии, «затопить» другого. Она так и не поняла, что же произошло – она просто ощутила какое-то высвобождение за миг до того, как потеряла сознание. После того случая с ней больше не происходило ничего подобного, а она чувствовала себя теперь более… если не уверенной в себе, то по крайней мере спокойной в себе.

А потом и человеческая нуждаемость в любви проявилась-таки в её личности, хотя и в несколько искажённой форме. Однажды она натолкнулась на понятие «платоническая любовь», и оно показалось ей… приемлемым. В конце концов, если без секса, без всего «этого и того», то вполне можно вступать в некоторые отношения с… кем-нибудь. Понятно, конечно, что согласных исключительно на такого рода отношения найдётся немного (всем им козлам только «давай»! ), но всё-таки…

Как любое убеждение, мысль о платонической любви требовала хоть какого-нибудь «озвучания». И когда представилась удобная возможность заговорить на эту тему, не вызывая каких-либо подозрений в свой адрес, она, в оживлённом разговоре, спросила своего троюродного брата, который только-только закончил истфак университета:

«А как насчёт платонической любви?».

Он посмотрел на неё с нежной улыбкой и ответил:

«Чушь собачья».

«Но почему?! Ведь сам Платон…».

Её брат улыбнулся ещё шире, немного пододвинулся к ней (ровно настолько, насколько она, как он знал, могла вытерпеть и не отпрянуть в испуге), и принялся терпеливо объяснять:

«Видишь ли, во-первых – Платон был гомиком, на женщин ему было всё равно, так что он мог себе позволить рассуждать о женщинах отстранёно, без всяких инстинктивных желаний. А если посмотреть в философской энциклопедии, то там платоническая любовь определяется как „понятие, основанное на извращении платоновского понятия об эросе“. Прикинь! Получается вообще „извращение в квадрате“!».

«Значит, секс – обязателен?!», – спросила она с некоторым вызовом, который у шестнадцатилетних проявляется довольно мило, хотят они того или нет.

Он ответил, спокойно глядя ей в лицо:

«Нет, не обязателен. Но желателен. А главное – естественен. А отвергать естественное… – Он понизил голос. – Но если тебе ещё не хочется, если ты ещё не готова – ты имеешь на это полное право. Это – твоё, и все остальные могут катиться к чертям собачьим. Вот только не надо пытаться подвести под это какую-либо основу для оправдания. Ты не обязана оправдываться. Как хочешь, так и есть. Но не надо это „цементировать“ какой-нибудь идеей, превращать в твёрдое убеждение. Иначе потом, когда что-нибудь изменится, можно будет проблем огрести немерено. Оно тебе надо?».

В разговоре он немного забылся и погладил ладонью её по плечу. И тут же, опомнившись, сам испугался того, какую реакцию могла вызвать у его бедной сестрёнки его… господи, ну всего лишь братская ласка! Это ведь так… нормально, естественно. Но она, к счастью, без особого (совсем чуть-чуть) напряжения перетерпела ощущение его руки на своём плече, тем более что оно было скрыто под тканью кофты. Может быть потому, что ей понравилось, как он с ней говорил – честно, откровенно, без оглядки… на что там обычно оглядываются старшие по возрасту? – хотя она и осталась при своём мнении насчёт платонической любви. Ведь может быть… с кем-нибудь… без… всё-таки… друг другу… и… возможно… сможет… когда-нибудь… нет!… нет?… а… не знаю! Но…

***

Её воспитывала, по большей части, бабушка по отцу. И с самого раннего детства она внушала ей, чтобы она не позволяла никому, особенно гадким мальчишкам, увидеть и, тем более, трогать свои «неприличные места». Постоянно говорила ей, что надо «блюсти себя», и приводила ей, шестилетней, в пример свою племянницу, которая «наточила пузо» в пятнадцать лет, сделала аборт, и стала бесплодной, больной потаскушкой. Все эти, и многие другие, слова вызывали в детском мозгу неприятные, не очень понятные, но пугающие образы.