Павел Чибряков - Что-то… (сборник)

«Но ведь не все так делают. Значит – этого „хоца“ не всем, а только отдельным придуркам?».

«Хоца» подавляющему большинству. Просто кто-то – сдержанный, кто-то – просто очень скромный, а кто-то – достаточно умён, чтобы удовлетворить свой интерес, так сказать, по-тихому».

«А ты тоже задирал девчонок?», – спросила она, хитро прищурившись.

Он довольно смешно изобразил смущение, начав ковырять пальцем обивку дивана:

«Вообще-то, я был довольно скромным и стеснительным мальчиком. – Он выдержал паузу, а потом выпалил – Но не настолько, чтобы иногда…».

Она рассмеялась и игриво толкнула его обеими руками:

«Всё с тобой ясно, тихоня фальшивый!».

После того разговора она, однако, отнюдь не стала относиться к подобным выходкам терпимее или, тем более, снисходительно-разрешающе. Напротив, один особо наглый «приставала» получил от неё нехилую трёпку. Кстати, отбиваться от наглых приставаний её научил тот же «прикольный» дядя, которого она звала по имени, и никогда на «вы», потому что это у неё не получалось с самого детства. Подумаешь, разница в тринадцать лет!

Так вот, он ей объяснил, что общеизвестный «антимужской» приёмчик «вдарить промеж ног» не всегда может получиться как следует, а следовательно – иметь должный эффект. Но если и применять его – то бить не коленкой, а рукой. Но надёжней, если ты в туфлях, садануть ногой по щиколотке противника; там практически ничем не защищённая кость – поэтому мало не покажется. Так же можно было рвануть ногтями крыло носа или бровь; от резкой боли «лапы лапающие» инстинктивно взметнутся к лицу, дав ей возможность вырваться и убежать. В крайнем случае, можно ударить головой ему в лицо. Но главное – при первой же возможности бежать.

Он рекомендовал ей сначала предупредить нахала о том, что или он отстанет, или же ему будет плохо. Конечно, вряд ли это подействует, но зато после этого она заимеет полное право отделать его «под Хохлому». Что она и сделала с тем мерзавцем, который зажал её в одной из школьных подсобок и попытался залезть к ней в трусы. Казанова недоделанный! После этого её репутация «недотроги» стала абсолютной, что её вполне устраивало.

При этом нельзя сказать, что представители противоположного пола не интересовали её вообще. В их подъезде жил парень – правда, ему было уже за двадцать – и с ним у неё было связно что-то смутно-приятное; неконкретная тёплая эмоция, нечто, исходящее изнутри и вызывающее какие-то пугающе-приятные ощущения где-то… где-то «там». Её радовали не сами мимолётные встречи с ним – при этом она старательно оставалась просто соседкой по подъезду, – а воспоминания об этом, которые довольно долго сохранялись в её памяти как цветные фотографии.

Все знали, что он – «жуткий бабник», что «девок он поимел не мерено». Ну и что! Ведь он такой красавчик! Не удивительно, что с ним хотят… быть. Ей бы тоже хотелось… нет, не «этого». Вот бы просто обняться с ним и… ладно, поцеловаться. Чёрт! Ведь она ещё не разу не целовалась «по-настоящему». Говорят, это – приятно. Да и обнималась она только с родственниками. Ведь наверняка есть разница. Вот бы…. А иногда у неё возникал вопрос к самой себе – а могла бы она, если бы он захотел (а ведь наверняка…), позволить ему что-нибудь «такое»? Нет, не в смысле… а там… ну… чуть-чуть… нет, наверное, это – слишком… хотя.… Но она гнала это от себя, поскольку не сам вопрос, не самовольно вырывающейся ответ на него, её не устраивали.

Помывшаяся, лёжа в чистой постели, думая о «красавчике», она ощущала себя какой-то облегчённой и, кажется (? )… она не могла точно определить своё состояние. В конце концов, зная, что на спине её не уснуть, она повернулась набок, прижалась левой стороной лица к приятно пахнувшей чистотой наволочке, чуть подтянула ноги к животу, и погрузилась в вялый поток мыслей, которые постепенно переливались в смутные образы, переходящие в свою очередь в сон. И над всем этим доминировал, конечно, образ «красавчика». Жаль, что некому было видеть в это время, в темноте, её личико, прикрытое рассыпавшимися светлыми волосами.

***

«Красавчик» проснулся среди ночи с головной болью и подступающим к горлу рвотным ощущением. Рядом сопела, явственно выдыхая запах перегара, молодая особа (чёрт, как же её зовут?! ), укрытая покрывалом только до пояса. Кажется, на кухне горел свет – никто не удосужился выключить – и в отсветах было хорошо видно её довольно большую грудь с тёмными, чуть выступающими кругляшками сосков. Он осторожно прикоснулся пальцами к её правой груди и слегка поколыхал её из стороны в сторону. От этого грудь немного тяжело, волнисто заколебалась. Классно смотрится и ощущается! Он приподнял покрывало и увидел, что лобковые волосы заменяет собой маленькая татуировка… и всё. Здорово! Именно так ему и нравилось – приличных размеров грудь и «киска редкой бесшерстной породы». По всему получалось, что эта сопящая перегаром особа – его идеал (но как же её всё-таки зовут?! ).