Томас Лиготти - Забытое сумеречное искусство

— Правда или нет, — упрямился я, — Они поверили в необъяснимое, и действовали исходя от этого — а именно, того, что я называю суеверием. Что за причины подвигли их…

— Что за причины? Должна сказать, что в то время ты не мог трезво судить о причинах, тем более, если учитывать, что тогда ты был всего лишь припухлостью в теле матери. А вот я в курсе всего. Я видела ее «новых друзей», которых она называла «аристократией по крови», и которые отличались от ее родни, заработавшей свое богатство тяжелым трудом. Но я никогда не судила ее. Ведь она только что потеряла мужа — отец твой был хорошим человеком, ужасно, что ты никогда не видел его — а к тому же потом она носила ребенка, ребенка мертвеца… Она испугалась, запуталась и побежала обратно — к своей семье и родине. Кто может обвинить ее, за то, что она повела себя безответственно? Но это позор — то, что произошло. Хотя и ради твоего блага.

— Вы действительно приносите с собой комфорт, тетушка, — сказал я, не скрывая сарказма.

— Ты ведь всегда симпатизировал мне, хотел ты этого или нет. Думаю, что с годами только это чувство только выросло.

— Это и на самом деле так, — согласился я, по большей части из уважения.

Тетушка Т. опрокинула в горло последние капли своего напитка, и крохотная капля проскользнула мимо ее рта, сияя подобно мраморной жемчужине.

— Когда твоя мать однажды вечером не пришла домой одним вечером, ближе к утру, все поняли, что случилось, но никто ничего не сказал. Вопреки твоим идеям об их суеверности, они долго не могли принять правду.

— Было мило с вашей стороны позволить мне жить и развиваться, даже если вы придумывали, как чем унижать мою мать!.

— Проигнорирую это замечание.

— О, разумеется!

— Никто ее не унижал, и ты сам это хорошо это знаешь. Что это еще одна из твоих бредовых фантазий? Она сама пришла к нам. Царапала окно ночью…

— Вы эту часть можете пропустить эту часть, я уже…

— …С животом размером с полную луну. Мы не исключали возможность преждевременных родов, ведь срок-то был большой. Но когда мы нашли твою мать в усыпальнице рядом с местной церквушкой, там она ощутила всю тяжесть беременности. Священник был потрясен, тем, как он обнаружил то, что жило в его собственном, так сказать, дворе. Роды принял он, а не кто-то из семьи твоей матери. Они не могли допустить, чтобы ты появился на этом свете. В конечном итоге, твоя мать избавилась от своих новых друзей, и тотчас отправилась прямиком в гроб, который приготовила для себя. Кровищи было!. Если бы они могли…

— Не нужно…

— … выследить твою мать! Ты должен быть благодарить не меня — ведь я была на твоей стороне. Мне пришлось вывозить тебя ночью, обратно в Америку.

В этот момент она поняла, что я не слушаю и, рассматривал заходящее солнце. Когда я она замолчала, я заметил: «Спасибо, тетушка Т., мне так не хватало историй на ночь. Ваша мне никогда не надоест». Я никогда устану слушать это"

— Извини, Андре, но я хотела, чтоб ты знал правду.

— Ято я могу сказать? Я обязан вам жизнью, так оно и есть.

— Я говорила не об этом. Я говорю правду — о твоей матери, и о том, кем ты стал.

— Я? — Я ничего. Совершенно безвреден.

— Вот. Именно поэтому мы должны позволить Дювалям приехать и остаться. Мы должны показать им мир, в котором ты не страшен и не опасен. И, потому что я верю, что так и есть.

— Вы действительно думаете, что они приедут?

— Именно, и они терпят сейчас множество неудобств, ради тебя, ради нас.

Я встал с моего стула, когда тени упавших сумерек углубились. Подошел к тетушке Т., встал, остановился у каменной балюстрады, и прошептал: "Пусть приезжают".

Я — потомок мертвых. Скоро я присоединюсь к ним. Я — потомство фантомов. Мои предки происходят из исчезнувшего, славного народа, великого и могучего. Мой род старше времени. Мое имя начертано бальзаминационной жидкостью в книге мертвых. Мое благородное имя.

Из ближайшей родни, первым отдал душу богу мой собственный создатель — он покоится в безымянной могиле. В то время, когда этому человеку удалось зачать меня, он сделал свой последний вдох. Он был сражен одним-единственным ударом. В те последние секунды я представлял собой мозговые волны, которые были видны под странным, большим зеленым глазом ЭЭГ — монитора.

Тот же врач, который не удосужился сообщить матери, что ее мужа уже не было в живых, предупредил ее о беременности. Но это было не единственным совпадением в жизнях моих родителей. Они оба принадлежали к богатым семьям в Экс-Ан- Прованс что на юге Франции. Тем не менее, их первая встреча произошла не на старых французских землях, а в американском университете. Так двое соседей пересекли холодный океан, чтобы заняться сообща наукой. Они полюбили друг друга и свою новую родину. Пара переехала в богатый дом в престижном пригороде. В течение многих лет они жили в довольстве, затем мой непосредственный предок умер, — так и не узнав, что такое отцовство, — бросил мать наедине с сыном.