Энн Райс - Скрипка

— Послушай, если он оставил тебе…

— Ты не знаешь, — сказала я. — Сумма действительно большая. Денег столько, что выписать такой чек проще простого.

Розалинда откинулась на спинку стула, поджала губы, вскинула брови и уставилась сквозь стекла очков на чек. Ее высокий худощавый муж Гленн не нашел слов: происходящее тронуло его, изумило, сбило с толку.

Я взглянула на дрожащую обиженную Катринку.

— Больше не беспокойся, Тринк, — сказала я. — Никогда и ни о чем не беспокойся.

— Ты безумна! — прозвучало в ответ. Муж Катринки взял ее за руку.

— Миссис Расселл, — обратился Грейди к Катрин-ке, — позвольте порекомендовать вам отнести завтра чек в «Уитни Банк», обналичить его или положить на депозит, как вы поступили бы с любым другим чеком. Я уверен, вы с радостью обнаружите, что указанная сумма полностью в вашем распоряжении. Это подарок, а потому чек не влечет за собой никаких налоговых обязательств. Вообще никаких выплат. А теперь я бы хотел сделать небольшое заявление относительно этого дома, с тем чтобы в будущем вы не…

— Не сейчас, — сказала я. — Теперь это уже не важно.

Ко мне снова нагнулась Розалинда.

— Я хочу знать сколько. Я хочу знать, во что тебе обошлись оба чека.

— Миссис Бертранд, — обратился Грейди к Роза-линде, — верьте мне, ваша сестра щедро обеспечена. К тому же в подтверждение своих слов добавлю, что покойный мистер Вольфстан также распорядился, чтобы новый зал городского музея был полностью посвящен живописным изображениям святого Себастьяна.

Гленн растроенно затряс головой.

— Нет, мы не можем.

Катринка прищурилась, словно заподозрила заговор.

Я попыталась найти слова, но не сумела, тогда махнула рукой поверенному и одними губами произнесла «объясните», пожав при этом плечами.

— Дамы, — начал Грейди, — позвольте заверить вас: мистер Вольфстан обеспечил вашу сестру самым достойным образом. Если уж быть до конца откровенным, эти чеки на самом деле совершенно не уменьшат ее доходов.

Вот и прошел самый важный момент. Все было кончено.

Катринка не услышала ужасных слов, возьми, мол, этот миллион и больше никогда… и не снизошло на нее ошеломляющее сознание, что она из-за своей ненависти навсегда лишилась возможности получить гораздо больший куш.

Минута прошла. Шанс был упущен.

И все же это было уродливо, даже уродливее, чем я представляла, потому что она теперь стояла, кипя от ненависти, и ей хотелось плюнуть мне в лицо, но не было в мире такой силы, которая заставила бы ее рискнуть миллионом долларов.

— Что ж, мы с Гленном очень благодарны, — сказала Роз своим низким, сильным голосом. — Честно говоря, я не ожидала получить от Карла Вольфстана даже медяк. Очень любезно, очень, что он подумал о нас. Но вы уверены, Грейди? Вы действительно говорите нам правду?

— Да, миссис Бертранд, ваша сестра обеспечена, очень хорошо обеспечена…

Я вдруг представила долларовые купюры. Они летели прямо на меня, махая крошечными крылышками. Самая безумная картина из всех, какие я только видела, но, наверное, впервые в жизни я с облегчением восприняла слова Грейди о том, что больше не придется беспокоиться о средствах, что нужда больше мне не грозит, что теперь можно спокойно и тихо подумать о другом; Карл обо всем позаботился, и его родственники не будут против, так что можно теперь думать о прекрасных вещах.

— Значит, вот как все было, — сказала Катринка, глядя на меня усталыми, пустыми глазами, какими они всегда кажутся после многочасового приступа ярости.

Я промолчала.

— С самого начала это было обычное финансовое соглашение между ним и тобой, а у тебя даже не хватило порядочности посвятить нас в свои дела.

Все молчали.

— Он умирал от СПИД, так что, будь у тебя хоть на йоту порядочности, ты бы нам рассказала обо всем.

Я покачала головой. Я открыла рот, я начала произносить какие-то слова, что, мол, нет, не то, это чудовищно, что она говорит, я… Но внезапно меня осенило, что именно так поступила бы Катринка, и тогда я улыбнулась, а потом начала смеяться.

— Милая, милая, не плачьте, — сказал Грейди. — У вас все будет хорошо.

— Нет, вы ошибаетесь, все прекрасно, я…

— Все это время, — вмешалась Катринка, вновь заливаясь слезами, — ты позволила нам волноваться и рвать на себе волосы! — Голос Катринки заглушал мольбы Розалинды, заклинающие сестру замолчать.

— Я люблю тебя, — сказала Розалинда.

— Когда вернется Фей, — прошептала я Розалинде, словно мы обе по-сестрински должны были что-то скрывать от всех остальных, сидящих за этим круглым столом в этой большой комнате. — Когда Фей вернется, ей понравится то, как сейчас выглядит дом, — как ты думаешь? Все вот это, все, что сделал Карл. Теперь здесь так красиво.