Фрэнсис Вилсон - Гробница

Он сжал единственную руку в кулак. Почему это должно было случиться? И почему именно сейчас? Как он презирал эту страну и ее глупый народ! Почти так же, как англичан. Но этот Джек совсем другое дело. Он явно выделяется из безликой массы обычных американских парней. Кусум почувствовал в нем личность. Мастер Джек стоил недешево, но деньги — ерунда. Одно сознание того, что кто-то ищет ожерелье, утешало его.

— Он вернет его тебе, — сказал он, лаская слабую руку женщины.

Казалось, она не расслышала.

— Я умираю, — повторила она.

Он отшагал полквартала на запад к Десятой авеню и повернул к центру города, деньги ощутимо давили на его левую ягодицу. Рука непроизвольно тянулась к карману — время от времени он дотрагивался до конверта большим пальцем, чтобы убедиться, что деньги на месте. Вот проблема: что делать с деньгами? Иногда он почти жалел, что у него нет счета в банке. Но чтобы открыть счет, банковские чинуши требовали указать номер государственной страховки.

Он вздохнул. Это один из самых существенных недостатков жизни в подвешенном состоянии. Если у вас нет страховки, вам недоступно множество вещей. У вас нет постоянной работы, вы не имеете права покупать и продавать акции, не можете взять кредит, не можете купить дом, не сможете даже нацепить форму «голубых беретов». И этот список продолжает пополняться и пополняться.

Засунув небрежно палец в левый карман, Джек остановился у фронтона захудалого здания, где снимал крохотный, десять на двенадцать, офис — самый маленький, какой только смог найти. Он никогда не встречался ни с агентом, ни вообще с кем-либо, кто занимался сдачей внаем, и собирался не общаться с ними и дальше.

Джек сел в скрипящий лифт с каким-то дешевым покрытием на полу и поднялся на четвертый этаж, где находился его офис номер 412. Коридор был пуст. Джек дважды прошелся по нему туда-обратно, потом вставил ключ в дверь своего офиса и быстро вошел.

Здесь всегда пахло одинаково: грязью и пылью. На полу и подоконнике скопился толстый слой пыли, а верхний угол единственного окна затянут старой паутиной — пауки давно забросили свое гнездо.

Мебели не было. На пустом пространстве пола лишь полдюжины конвертов, просунутых в почтовую щель, виниловый дисплей «Ай-би-эм», телефонные провода да розетка на стене справа.

Джек подобрал почту. Три письма оказались счетами, адресованными Джеку Финчу, — на его имя был снят этот офис, остальные — от владельца здания. Джек подошел к дисплею и поднял крышку. Телефон и автоответчик работали исправно. Как только он отбросил крышку, раздался знакомый голос Эйба, отвечавшего от имени Джека, как починить сломавшуюся сушилку.

Джек закрыл крышку и отправился к двери, выглянул и заметил двух секретарш из солидной фирмы, находящейся на другом конце коридора. Девушки направлялись к лифту. Джек подождал, пока за ними захлопнется дверь, закрыл свой офис и проскользнул к лестнице. И только когда сошел с последней ступеньки, облегченно вздохнул. Он терпеть не мог приходить сюда, делал это как можно реже и в неурочные часы. Он не хотел, чтобы знали, как выглядит Джек-ремонтник, но приходилось оплачивать кое-какие счета, которые он не желал получать на дом. Ему казалось, что куда безопаснее время от времени забегать в офис, чем арендовать почтовый ящик.

Конечно, лучше бы этого вообще не делать. Лучше бы все оставили его в покое. Когда он прокручивал дела, то предпочитал уходить в глубокое подполье. И только клиенты встречались с ним лично.

И все же всегда оставалась опасность засветиться. А коли это так, Джек хотел быть уверен, что его трудно найти.

Он опять ощупал левый карман и нырнул в толпу, заполнившую улицы во время обеденного перерыва, наслаждаясь своей затерянностью среди людей. Он повернул на восток, на Сорок вторую авеню, подошел к кирпичному зданию почти между Восьмой и Девятой авеню. Он зашел на почту, где заполнил три почтовых перевода: два — незначительные суммы за телефон и электричество, а третий — совершенно идиотский и нелепый за квадратные метры, которые он арендовал. Все три подписал именем Джека Финча и отослал их. Когда уже выходил с почты, его вдруг осенило — поскольку у него есть наличные, он может заплатить и за квартиру. Он вернулся и заполнил четвертый счет на имя своего домовладельца, подписавшись на этот раз как Джек Бергер.

Затем немного прогулялся мимо здания Морского министерства, пересек Восьмую авеню и оказался в самом причудливом месте США — Таймс-сквер и его окрестности представляли собой бесконечное шоу, которое могло бы вогнать в краску самого Тода Браунинга. Джек никогда не упускал возможности послоняться в этом районе. По своему складу он был наблюдателем за людьми, а Таймс-сквер — уникальное собрание «гомо сапиенсов» в их самом неприглядном виде.